Рассказ
«С малой родины начинается Россия»
«Малая Родина, малая Родина,
Наша весна и любовь,
Горечь рябины и сладость смородины,
Осени хмурая бровь...
Сколько бы ни было читано пройдено
Лет, километров и строк,
С нами всегда наша малая Родина
Наш благодатный исток»
К. Зубарева
Я родилась и живу в России. Это моя Родина.
Но существует еще и такое понятие, как малая родина, то есть место, которое больше всего любишь, которое считаешь родным. Для меня и моих родителей «малой» родиной является Сокольская земля, а именно с. Мамонтово. Это место, где прошло мое детство. Это семья, родные и близкие люди. Это мама, которая является самым дорогим человеком на свете. Это материнские руки – воплощение нежности. Это игрушки, сказки, улица, лес, облака в небе и многое-многое другое, из чего складывается мое первое представление о Родине, о мире, в котором живем. Я люблю свое село и считаю его одним из красивейших уголков нашей Родины. Совсем недавно на территории села работал колхоз «Верный путь», а сейчас он пришел в упадок. Нет работы, молодежь уезжает. Село стало селом для пенсионеров. Сейчас в селе работает школа, но если она будет закрыта, то вынуждены будут уехать из села еще несколько семей. Трудно говорить о судьбе моего села. В недалёком прошлом можно было гордиться его успехами, делами. А сегодня всё по-другому. Осталось лишь неизменным одно: преданные родной земле люди и природа. Хотя то там, то здесь можно увидеть торчащие пни на поляне, некогда бывшие высокими березками.
Портят вид старые дома. Многие уже стерты с лица нашего села.
Я люблю свое село, оно очень красиво лесами, окружающими его. Особенно хороша и роскошна красавица береза. От неё исходит свет, от неё Родиной пахнет. Светит милая земля из последних сил для меня и моих односельчан, светит своей любовью. Прочной связью соединено моё село с природой. И эта невидимая цепочка уже скрепила моё маленькое сердце, вселила в него своё дыхание. Я слушаю голос земли родной, запоминаю его, чувствую.
Сейчас зима. Своими чарами она всколыхнула природу, заставила её замереть. Кругом таинственное молчание. Приложи ладонь к стволу чистой высокой березы, и ты почувствуешь, как белый огонь пронзит тебя колючками, затаившихся на коре снежных кристалликов. А от осин веет колдовской силой.
Все водоемы, лужи покрылись блестящей корочкой льда. Деревенским ребятишкам забава - есть, где на коньках покататься. День зимой уменьшается. Не успеешь оглянуться - темно становится. Вот тогда-то интересно за селом наблюдать, как его небольшие избеночки освещают звезды.
Конца зимы у нас ждут с нетерпением. Январь можно различать по предвесенним криком ворон, по дракам воробьев. В феврале с крыш домов исполняет свою песню первая капель.
Потихонечку уйдет снежный свет в небо, в почву. Вздохнет земля. Когда после снежной зимы разгорится весна, все люди села заволнуются, перед каждым встанет вопрос: как в этом году пойдет это время года? А воздух весной какой! Деревенское весенние чудо-это подснежники. Они прекрасны. Едва выглядывают, но весну встречают приветливо.
Ещё одно чудо - березовый сок, играющий силой жизни. Если аккуратно срезать сучок у берёзы и сделать « прочищалку» для трубки, то на прорезанном месте соберется капля сока и засверкает на солнышке, как брильянт. Только необходимо залечить потом ранку.
Погода весной разная: днем теплая, а ночью подкрадывается морозец.
Когда пригреет солнышко, на водоемах тает вода, и оживают лягушки, не перестаешь удивляешься кваканью непосед. Наступает лето.
Пасется стадо пестрых, черных коров на полянке, пожевывая сочную траву. Где-то здесь лакомится и моя буренка. Ох, и вкусное будет вечером молоко!В траве весело стрекочут кузнечики.
К вечеру закат обещает что-то удивительное. Розовые слоны на небе протрубили о наступившей ночи. Обнимет она своим пологом всех спящих, их души полетят на свидание к далёким звездам.
Но скоро, скоро смятение, скоро разлука с летом, осенний дождь прошуршит по земле. Из сараев начнут выселяться ласточки.
Лес полон звуков. Травы в это время года уже засыхают. Скрытая сила живет в осени. Она множит и живит природное богатство.
Воздух осенью особый. Выйдешь на улицу - и не надышишься.
Залегла осень желтой тигрицей, но скоро закряхтит, побежит прочь в свои покои. Первый заморозок означает, что зима уже на пороге.
Однажды вечером любовалась, как в лужице отражается диск луны, а по нему перемещается веточка березы, мне казалось, я в другом мире, для меня перестало существовать определенное время. Незабываемое ощущение!
Скоро начнут слетать с неба белые пушистые снежинки, загорятся в печи березовые поленья, из кирпичного «горла» будет вновь слышен вой ветра, косматый дым застелет короткий день. И так будет вечно, даже если не будет меня.
О родной природе можно говорить так же бесконечно, как и о людях, живущих селе. Разный у них характер, разные взгляды на жизнь. Много зла появилось у нас в деревне. Но добрые и хорошие люди пытаются его изгнать, рассеять. Жаль, что это у них не всегда получается.
От порога родительского дома я вот уже девять лет хожу по изученной дорожке в школу. И там меня встречают мои учителя. Трудно им сейчас сохранять в сердце любовь к нам, детям, много забот у них и неурядиц. Но мои наставники не уходят со своего поста, вместе с нами вращаются в повседневности, пытаясь раскрасить её цветными красками.
Наша сельская детвора может превратиться в знаменитостей: танцоров, певцов, чтецов, актёров, поэтов, художников. Знаете, как здорово получается! Многие из нас участвуют в смотрах художественной самодеятельности, которые проходят в школе и в Доме культуры.
А какие у нас в селе замечательные старички. Сидят вечерами на скамеечках возле дома. И всё знают они обо всех, всему дают прогноз: и людям, и погоде, и урожаю. Надоест им разговаривать-петь начинают старинные песни. И куда делась их старость. Огнем горели их глаза, ноги пускались в пляс. Молодцы!
Мне хочется поклониться людям, которых с каждым днем становится все меньше. Это ветераны Великой Отечественной войны. Если бы они не победили, то сейчас бы не было нас, ныне живущих. Я умом и сердцем понимаю, что от меня и последующих поколений зависит судьба моего села. Лично я сделаю всё возможное для блага моей Родины.
Красивая, благополучная жизнь для тебя, человек, будет мёртвой, если она не одухотворена силой родной земли. Самое великое начинается с малого: могучая река – с ручейка, дающеё плоды дерево- с ростка, знаменитая личность - с малыша – несмышленыша.
Родина у человека одна. Каждому из нас дорог тот уголок на земле, где рос, где стал человеком. Каждый, из нас помнит о своей малой родине. Наверное, именно с нее начинается Родина.
И исчезло сомнение в том, с чего начинается моя большая Родина, Россия.
У каждого человека есть очень близкое и родное место, где он чувствует себя спокойно и непринужденно. На земле нет такого человека, который бы не испытывал любовь к малой Родине, так как у каждого должен быть свой причал, где можно на время остановится и отдохнуть от забот и проблем. У меня также есть свое место, где я могу спокойно провести свое свободное время и не думать о различных делах и проблемах.
В деревне у моей бабушки и находится то потаенное место, где мне даже дышать спокойно. Я очень люблю иногда сюда приезжать, и находится тут одному, так как тогда можно подумать о самых сокровенных мечтах. А как хорошо на речке летом! Светит солнце, поют птицы…. Все это и есть моя малая родина, которую у меня никому не отнять. Приходит вечер, и вся природа начинает играть совсем другими красками, которые очень радуют глаз. В доли за речкой, раскинулся большой луг, где беззаботно бродят аисты, которые, как и я, считают, что это их родной уголок. Незаметно спускается ночь, и огромное небо начинает заполниться чарующим светом звезд, которые очень ярко горят и манят к себе.
Так же я очень люблю бывать в деревне зимой, так как в эту пору здесь неописуемая красота. Очень приятно сидеть около теплой печки и знать, что на улице трескучий мороз и вьюга… Я всегда стараюсь на свои зимние каникулы приехать в деревню и провести тут хоть пару дней, так как здесь есть множество интересных занятий: катание на санках и лыжах, хоккей с местными ребятами и просто прогулки по свежему и морозному лесу. Просто, когда я так отдыхаю, то я набираюсь новых сил, которых мне хватает до окончания учебного года, и я готов снова постигать все науки, при этом даже не уставать.
Все мы, должны оберегать и любить свою маленькую Родину, так как она у нас одна. Она может быть разной: маленький домик в деревне, своя улица в городе, но все это очень дорого нашему сердцу. Иногда, я не могу посетить родные места и тогда очень сильно скучаю по них. Бывает так, что они мне даже снятся во снах.
Я очень дорожу своим родным уголком, который мне посчастливилось иметь. Всю свою жизнь, я буду навещать мои родные и любимые места, так как проста не смогу без них жить и дышать. Все люди просто обязаны с особой заботой и лаской относится к этим местам и никогда не забывать про них, так как делая это, мы просто предаем свою маленькую Родину, которая нас взрастила и отправила в большое плавание, но она ждет, когда мы вернемся в родную гавань. Она обязательно нас встретит.
Сочинение Мой городок - моя малая Родина
Мой город не очень большой, но от того не менее мной любим. По населению он не большой, однако имеет гордое звание города. Он до сих пор растёт и строится. Думаю, если захотеть, то можно описать его по всей окружности всего за пару часов, даже меньше. И то, это время с учётом всех пробок, что могут возникнуть на дорогах.
А ещё мой любимый город очень зелёный. Его так и называют некоторые – Зелёный город. Это потому, что у нас куча деревьев и других растений. Жители сами высаживают и взращивают их – старожилы даже организовывают целые палисадники под окнами своих домов. Несмотря на то, что дома у нас, в большинстве своём, многоэтажные и достаточно высокие, некоторые даже стараются, покрывая их красивыми и цветущими плющами. В самый разгар цветения это невероятное зрелище. А уж сами жители как ему рады – стоит открыть окно, и ты сразу прикоснёшься к зелёным стеблям и сможешь даже понюхать чудесный и сладкий запах цветов. Наверное, это одна из самых главных причин, почему они так стараются – каждый из них любит свой город, красоту и растения.
И я, действительно, могу назвать свой город маленькой родиной. Ведь именно здесь я вырос, впервые что-то узнал и пошёл в школу. Как я уже и говорила, он достаточно мал, а потому никаких высших учебных заведений в нём нет, несмотря на то, что он считается научным. Да, это – ещё один интересный факт о нём. Изначально, когда он только застраивался, он был закрытым научным городом, где усердные учёные трудились на благо науки, изучая атомные частицы. Этот факт истории весьма сильно отразился на нашем городе – флаг имеет на себе изображение атома. Невероятное совпадение, не правда ли?
Вопреки такому опасному, как казалось бы, роду деятельности, наш город очень чист и безопасен. Никаких вредных химических и подобных им веществ в округе не наблюдается – центр по изучению весьма благоразумно отгородил все свои эксперименты большим и прочным забором, отойдя в своём расположением аж за самую большую магистраль. По сути, туда даже никто не ходит, за исключением трудолюбивых рабочих. А потому жителям становится смешно, если кто-то из приезжих удивлённо косится на чистый и безопасный городок, объясняя это тем, что они думали, что здесь похуже, в плане экологии, будет.
Я очень люблю свой город. Ведь мой город – моё детство. Ведь мой город – моя малая Родина.
Вариант 2: Краткое сочинение
Моя Родина, это мой маленький мир, где мне уютно и тепло. Каждый гражданин нашей страны имеет такое место, где ему очень хорошо и уютно. Любовь к малой Родине можно выражать по-разному, но я предпочитаю очень часто навещать этот милый моему сердцу уголок, попав в который, я ощущаюсь в сказке. В деревне у моей бабушки есть свой дом, где и находится эта малая Родина, которую я очень люблю и ни за что не предам. В деревне очень хорошо летом, так как тут можно отдохнуть и набраться новых сил к учебному году.
Особенно хорошо тут зимой, так как вся природа замирает и ждет чего-то таинственного и непредсказуемого. Зимой я очень люблю ходить в лес, где как-то особенно дышится. Мы вместе с местными парнями играем в хоккей, катаемся на лыжах и санках. Мы все должны не забывать свои родные места и по возможности их посещать. Ведь малая Родина нас очень ждет, и мы не должны ее подводить. У человека Родина одна, она как родная мать нас любит и жалеет, как своих детей.
Вася Тёркин – настоящий герой. Я знаю, что он был и до сих пор любим многими. Его можно принять за настоящего человека, а не за выдуманного персонажа. Он и сейчас вызывает симпатию, даже восхищение.
Осень – прекрасная пора. Она дарит нам незабываемые ощущения свежести, прохлады и напоминает об уходящих теплых деньках. Солнышко еще греет, но по-детски. Деревья одеваются в разноцветные яркие костюмы
Евгений Гребенка по-сыновьи любит свою родную Полтавщину за ее роскошную природу, синюю, как море, степь, щебет жаворонка и расписные сады. Лучшего места на земле для него нет. Здесь его корни, отчий край, над которым витает дух предков. Так воспринимать красоту природы и гармонию может лишь духовно богатый человек! С хлебом в душу всосал он полтавский говор и шутки, делил с трудолюбивыми добрыми земляками печаль и радость, нежную замечтавшуюся песню, полтавские галушки. Часто обращался к этому источнику, чтобы оживить патриотические чувства. Полтавщина была для него рецептором духовно-эмоциональной жизни, крылом, правдой, жизнью.
У каждого из нас есть своя маленькая Родина. Для меня – это вечно юное Тернополье. О его стены ломали свои сабли турки, пытались поработить поляки. И выстоял мой край, так как живет в нем эхо казацких дум, вдохновляет трудолюбивых и национально сознательных людей вещее Шевченковое слово, шепот Франковых лип и пение несравненной Соломии. А известна ли вам наша духовная Мекка – Зарваница, к которой идут богомольцы не только из Европы, а и далекой Америки? Чудотворная Богородица оберегает мою родину. Меня привлекает красота моих родных мест. Хотя нет у нас степей бескрайних, но есть замечательные поля, которые летом колосятся буйными волнами хлебов и зелеными коврами свекл, есть вишневые сады и парки, невысокие горы и нарядные леса… Все мне до боли близкое и родное, так как это – моя земля.
“Может, где-то земля есть лучшая и высшая, а над ней – небо золотое, а мне наилучшая та, где вишня мамина цветет”. И это воистину так. Хоть медленно, но уверенно ступает жизнь по моей Тернопольщине. Несет она прошлую славу в грядущие века, новейшей красотой окрыляет ее, богатеет волей и добром. Это наш маленький рай на земле, и он будет со мной всегда, где бы я не ступала.
Сочинение по литературе на тему: Рассказ о своей малой Родине
Другие сочинения:
- Так еще на заре прошлого века вдохновенно и поэтично выразил свою любовь к “малой Родине” знаменитый мой земляк – галичанин Богдан Лепкий. Да, меня родила земля золотого Подолья. А Подолье – это, прежде всего широкие поля, покрытые золотыми колосьями пшеницей, Read More ......
- У каждого человека есть своя малая родина, та земля, которая является Вселенной и всем тем, чем стала Матера для героев повести Валентина Распутина. От любви к малой родине берут истоки все книги В. Распутина. Не случайно в повести “Прощание с Read More ......
- Жизнь – бесконечно многообразное и разностороннее явление. Именно этого она требует и от человека – только развиваясь в разных направлениях, можно максимально реализовать себя, стать счастливым. Так гласит общепринятое мнение. Однако в каждом случае все сугубо индивидуально, и исключение иногда Read More ......
- Любимая земля. Суровая. Гранитная Могучая. Ты – жизнь моя. Ты – Родина моя. Ты часть меня – и большая и лучшая. И. Крылов. Земля моя. В рассказе поднимается проблема уважительного отношения, любви к родной земле, к родной природе. Что есть Read More ......
- В жизни человека нередко происходят события, коренным образом меняющие взгляд на окружающую действительность. Одним из таких событий, к сожалению, является война. Это страшное слово заставляет нас смотреть другими глазами не только на привычные условия существования, но и на вечные ценности. Read More ......
- В. Распутин в своих произведениях раскрывает такие понятия, как нравственность, человечность, искренность и целеустремленность. В повести “Прощание с Матерой” Распутин касается многих нравственных вопросов, но все же ведущая тема этого произведения – судьба Матеры. У каждого человека есть своя маленькая Read More ......
- Восемь веков назад, в 1187 году, было создано Слово о полку Игореве гениальное патриотическое произведение русской литературы. Поэма Древней Руси посвящена не одной из побед, которых немало знало русское оружие, а неудачному походу князя Игоря Святославовича на половцев В 1184 Read More ......
- “Кто я в своей стране?..” Первый ответ, который “всплывает” у меня в голове: я – гражданин. Каждый человек, рождающийся в России, автоматически получает российское гражданство. Это записано в самом главном документе страны – в Конституции. Таким образом, формально – я Read More ......
Проект для младших школьников "Моя малая родина"
Радченкова Тамара Ивановна, учитель начальных классов МКОУ Куйбышевская ООШ Петропавловского района Воронежской области
Данный материал поможет учителю начальных классов в организации работы над проектом, в проведении классных часов на краеведческую тему.
Цель проекта:
познакомить учащихся с новым видом работы - проектом;
учить добывать и систематизировать полученную информацию, презентовать её;
расширять знания детей о своей малой родине;
воспитывать чувство гордости за свою малую родину, чувство сопричастности к истории и судьбе России;
привлечь к работе над проектом родителей, способствовать сплочению детского коллектива и родительской общественности, формированию чувства сопереживания за общее дело.
Задачи:
изучить природу родного края
выяснить особенности развития истории родного края
узнать о знаменитых людях малой родины
найти исторические памятники и достопримечательности своей малой родины
собрать материал (иллюстрации, фотографии, тексты и т.д.)
оформить собранный материал в виде презентации
научиться сотрудничать с одноклассниками и родителями.
В процессе работы над проектом «Моя малая родина» осуществляется расширение представлений обучающихся о малой родине, воспитание у детей любви к родному краю. Это первые шаги первоклассников по созданию проектов. Класс у нас малочисленный, поэтому весь собранный детьми и родителями материал мы объединили в один общий коллективный проект. При помощи родителей были напечатаны фотографии, собран материал из архива села. Приятно было видеть, как проходила работа по созданию проекта: дети с большим интересом делились впечатлениями о том, что нового они узнали. Ребята выступали с подготовленными сообщениями, иллюстрировали их наглядными фотоматериалами, рассказывали об истории хутора, с гордостью и любовью представляли достопримечательности: школу, обелиск, нашу очень красивую природу.
Защита проектов проходила в актовом зале школы. На ней присутствовали родители учеников. Чувство волнения испытывали все: и дети, и родители, и учитель.
На защите проектов ребята очень волновались. Все участники проекта проявили активность, получили эмоциональный заряд от проделанной работы. Материал для проекта собран в соответствии с требованиями и заслуживает высокой оценки.
Первоначальный опыт учеников интересен и актуален. Через использование активных форм обучения в начальной школе в нём прослеживается формирование ключевых компетентностей: учебно-познавательных, ценностно-смысловых, коммуникативных, информационных.
Используя поисковую, исследовательскую деятельность, ученики расширили знания о родном крае, учились добывать информацию, презентовать её.
Материал проекта был оформлен в виде презентации. Я разместила материал, собранный детьми и их родителям, в виде сценария.
Моя малая родина
Родина - это место, где ты родился, где сделал свои первые шаги, пошел в школу, нашел друзей настоящих и верных. А еще это место, где человек стал Человеком, научился отличать плохое от хорошего, творить добро, любить, где услышал первые добрые слова и песни…
Луга и поля –
Родная, зелёная
Наша земля.
Земля, где я сделал
Свой первый шажок,
Где вышел когда-то
К развилке дорог.
И понял, что это
Раздолье полей –
Частица великой
Отчизны моей.
Мы родились в хуторке, который находится в Петропавловском районе и является частью Воронежского края. Вот таким он выглядит на карте Воронежской области.
Воронежская область была создана 13 июня 1934 года. Она является самой большой областью Центрального Федерального округа. Кроме того, наша область является одним из крупнейших сельскохозяйственных и промышленных центров России.
Воронежская область имеет свои официальные символы, отражающие самобытность и традиции нашего края.
А это государственные символы нашего Петропавловского района – которые говорят о том, что край наш занимается выращиванием сельскохозяйственных культур, дает стране хлеб.
У сел, как и у людей, есть свои истории, биографии. Наш небольшой хуторок почти
опустел, но для большинства людей он по-прежнему является маленькой Родиной.
И сегодня мы совершим путешествие в историю рождения и развития нашей
малой родины.
В краю, где соловьи, не умолкая,
Выводят свои трели под луной,
Весною от черемух закипает
Индычий - хуторочек мой родной
Три сотни лет назад (а это ведь немало)
Село моё родное родилось.
Три сотни лет подряд, три века миновало,
В историю ушло, с историей сплелось.
В официальных записях наш хутор упоминается с 1725 года, но жизнь здесь началась раньше. В XV веке здесь было Дикое поле, но уже тогда существовал Муромский шлях, по которому путешественники добирались от севера к югу. Хутор наш начал существование с нескольких дворов из беглых курских крепостных. Они построили деревянные избы с маленьким окошком, которые топились по - черному. В лесу было много дичи, в реке Толучеевке в изобилии была рыба, много бобров. Это позволяло прокормить семьи. Река и заливные луга способствовали разведению птицы и скота. Река же и защищала от посторонних, поэтому село постепенно разрасталось.
Селяне выращивали и поставляли большое количество продукции из птицы (индюков и гусей). Работало 7 птицебоен. Мясо птицы, пух отправляли даже за границу. В Англии и Франции высоко ценилась и продукция, и пух из нашего малого хутора. С этим связано и название - Индычий. Пахотных угодий было не много.
Советская власть была установлена в 1919 году.
Здесь голод с нищетой
Свирепствовал в двадцатых.
В гражданскую войну
Здесь предков кровь лилась.
И в первый свой колхоз
Крестьяне шли в тридцатых,
Встречая новизну с опаскою, враждой
С 19 мая 1925 года образован Индычанский сельский совет. В 1927 году 21 марта организованна сельхозартель «Заря». Уполномоченным её был Мирошников А.М.. Артель получила наделы земли, трактор, объединила инвентарь единоличников. Первые члены насчитывали 28 человек, включая и детей. В 1928 году образован почтовый стан, школа с одним учителем. Вместе со всей страной хутор пережил коллективизацию, высылки тридцатых годов.
Жизнь колхозников постепенно налаживалась, люди с уверенностью смотрели в будущее, строили планы, растили детей.
Но не долго сельчане радовались мирной жизни. Опять в деревенских избах был слышен плач. Началась вторая мировая.
Наш Индычий - маленькая частичка страны. Как подсчитать военные потери для него? Наше село не испытало оккупацию, но бои шли рядом. Женское население было занято на рытье окопов в прифронтовой полосе. Вся мужская работа в колхозе легла на плечи женщин, стариков и детей. На войну с фашистами ушло 200 человек, 136 из них не вернулись с поля брани.
В центре села установлен обелиск с Вечным огнём памяти невернувшимся с войны.
Нам страшных лет кровавых
Вовеки не забыть.
Героев подвиг славный
Их внуки будут чтить.
После войны все тяготы жизни на свои плечи взвалили женщины и дети, вернувшиеся фронтовики. Благодаря их усилиям и огромному труду колхоз укрупнился. Началось строительство необходимых хозяйственных объектов
В 1968 году открылась новая школа, в которой мы сейчас учимся.
Наша классная комната. В классе оформлен уголок «Россия-Родина моя!»
В конце семидесятых годов под руководством Меняйленко Виктора Ивановича были построены современные помещения с полной механизацией всех процессов: мехдойкой, молокопроводом, водопоением, очисткой помещения. За большой вклад в развитие хозяйства Меняйленко В.И. был награждён орденом «Знак Почёта»
С 1981 по 2003 год колхозом «Заря» руководил Овсянников Михаил Петрович. Свою работу он начал с укрупнения строительной бригады, которая начала строить дома для колхозников на паях хозяйства и застройщиков. В хуторе появилась улица Зелёная из восемнадцати новых домов.
Хозяйство было одним из лучших в районе. Труженики хутора обрабатывали более 3,5 тысяч гектаров земли.
В машинно-тракторном парке было по 40 машин и тракторов, 12 новых комбайнов. Мощные первые «Кировцы» в нашем районе приобретены именно нашим колхозом
Две центральные улицы, подъезды к фермам заасфальтированы в 1982 году. Новый современный мост через реку Толучеевку построили в 1984 году.
Наши односельчане умеют трудиться. Всего в Индычьем 16 орденоносцев. Эти люди- наша гордость.
Всё делалось для облегчения труда селян. Михаил Петрович приложил все усилия, чтобы в числе первых в районе газифицировать хутор. В 1996 году проложен газопровод высокого давления.
В 2004 году возглавил ООО «Заря» Семисинов Александр Иванович,бывший выпускник нашей школы, который до этого работал главным инженером в хозяйстве. Конечно, очень многое в артели пришло в упадок в связи с последними годами реформ и перестроек. Но молодой специалист стремится возродить хутор. В первую очередь все усилия были брошены на развитие растениеводства, на закупку новой сельхозтехники, приобретение минеральных удобрений. В последние годы получены хорошие урожаи зерновых.
А наши земляки умеют не только добросовестно трудиться, но весело проводить свободное время. Ежегодно по традиции проходит праздник «Проводы масленицы».
Рассказы о Родине, о земле нашей русской, о бескрайних просторах родного края в произведениях русской классики известных писателей и педагогов Михаила Пришвина, Константина Ушинского, Ивана Шмелёва, Ивана Тургенева, Ивана Бунина, Евгения Пермяка, Константина Паустовского.
Моя родина (Из воспоминаний детства)
Пришвин М.М.
Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепёлок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху всегда покрывалось румяной пенкой, а под этой пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.
Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.
Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать.
И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!
После чаю я уходил на охоту за перепёлками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня ещё не было, да и теперь ружьё в моей охоте необязательно.
Моя охота была и тогда и теперь - в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я ещё не видел, и может быть, и никто ещё в своей жизни с этим не встречался...
Хозяйство моё было большое, тропы бесчисленные.
Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять - их надо открывать и показывать.
Для рыбы нужна чистая вода - будем охранять наши водоёмы.
В лесах, степях, горах разные ценные животные - будем охранять наши леса, степи, горы.
Рыбе - вода, птице - воздух, зверю - лес степь, горы.
А человеку нужна родина. И охранять природу - значит охранять родину.
Наше отечество
Ушинский К.Д.
Наше отечество, наша родина - матушка Россия. Отечеством мы зовём Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши.
Родиной мы зовём её потому, что в ней мы родились. В ней говорят родным нам языком, и всё в ней для нас родное; а матерью - потому, что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила своему языку, как мать она защищает и бережёт нас от всяких врагов.
Велика наша Родина-мать - святорусская земля! От запада к востоку тянется она почти на одиннадцать тысяч вёрст; а от севера к югу на четыре с половиною.
Не в одной, а в двух частях света раскинулась Русь: в Европе и в Азии...
Много есть на свете, и кроме России, всяких хороших государств и земель, но одна у человека родная мать - одна у него и родина.
Русская песня
Иван Шмелёв
Я с нетерпением поджидал лета, следя за его приближением по хорошо мне известным признакам.
Самым ранним вестником лета являлся полосатый мешок. Его вытягивали из огромного сундука, пропитанного запахом камфары, и вываливали из него груду парусиновых курточек и штанишек для примерки. Я подолгу должен был стоять на одном месте, снимать, надевать, опять снимать и снова надевать, а меня повертывали, закалывали на мне, припускали и отпускали - «на полвершочка». Я потел и вертелся, а за не выставленными ещё рамами качались тополевые ветки с золотившимися от клея почками и радостно голубело небо.
Вторым и важным признаком весны-лета было появление рыжего маляра, от которого пахло самой весной - замазкой и красками. Маляр приходил выставлять рамы - «впущать весну» - наводить ремонт. Он появлялся всегда внезапно и говорил мрачно, покачиваясь:
Ну, и где у вас тут чего?..
И с таким видом выхватывал стамески из-за тесёмки грязного фартука, словно хотел зарезать. Потом начинал драть замазку и сердито мурлыкать под нос:
И-ах и тё-мы-най ле-со...
Да йехх и тё-мы-на-ай...
Ах-ехх и в тёмы-на-ам ле...
Да и в тё... мы-ны-мм!..
И пел всё громче. И потому ли, что он только всего и пел, что про темный лес, или потому, что вскрякивал и вздыхал, взглядывая свирепо исподлобья, - он казался мне очень страшным.
Потом мы его хорошо узнали, когда он оттаскал моего приятеля Ваську за волосы.
Так было дело.
Маляр поработал, пообедал и завалился спать на крыше сеней, на солнышке. Помурлыкав про тёмный лес, где «сы-тоя-ла ах да и со-сенка», маляр заснул, ничего больше не сообщив. Лежал он на спине, а его рыжая борода глядела в небо. Мы с Васькой, чтобы было побольше ветру, тоже забрались на крышу - пускать «монаха». Но ветру и на крыше не было. Тогда Васька от нечего делать принялся щекотать соломинкой голые маляровы пятки. Но они были покрыты серой и твердой кожей, похожей на замазку, и маляру было нипочём. Тогда я наклонился к уху маляра и дрожащим тоненьким голосом запел:
И-ах и в тё-мы-ном ле-э...
Рот маляра перекосился, и улыбка выползла из-под рыжих его усов на сухие губы. Должно быть, было приятно ему, но он всё-таки не проснулся. Тогда Васька предложил приняться за маляра как следует. И мы принялись-таки.
Васька приволок на крышу большую кисть и ведро с краской и выкрасил маляру пятки. Маляр лягнулся и успокоился. Васька состроил рожу и продолжал. Он обвел маляру у щиколоток по зелёному браслету, а я осторожно покрасил большие пальцы и ноготки.
Маляр сладко похрапывал - должно быть, от удовольствия.
Тогда Васька обвёл вокруг маляра широкий «заколдованный круг», присел на корточки и затянул над самым маляровым ухом песенку, которую с удовольствием подхватил и я:
Рыжий красного спросил:
Чем ты бороду лучил?
Я не краской, не замазкой,
Я на солнышке лежал!
Я на солнышке лежал,
Кверху бороду держал!
Маляр заворочался и зевнул. Мы притихли, а он повернулся на бок и выкрасился. Тут и вышло. Я махнул в слуховое окошко, а Васька поскользнулся и попал маляру в лапы. Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведерко, но скоро развеселился, гладил по спине Ваську и приговаривал:
А ты не реви, дурашка. Такой же растёт у меня в деревне. Что хозяйской краски извёл, дура... да ещё ревёт!
С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам всю песенку про тёмный лес, как срубили сосенку, как «угы-на-ли добра молодца в чужу-далънюю сы-то-ронуш-ку!..». Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он её, что думалось мне: не про себя ли и пел её? Пел и ещё песенки - про «тёмную ноченьку, осеннюю», и про «берёзыньку», и ещё про «поле чистое»...
Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир - тоски и раздолья, таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в ворковании сизых голубков, в унылых звуках маляровой песни, приоткрылся мне новый мир - и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждёт чего-то... Тогда-то, на ранней моей поре, - впервые, быть может, - почувствовал я силу и красоту народного слова русского, мягкость его, и ласку, и раздолье. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом - я познал его: крепость его и сладость. И всё узнаю его...
Деревня
Иван Тургенев
Последний день июня месяца; на тысячу верст кругом Россия - родной край.
Ровной синевой залито всё небо; одно лишь облачко на нём - не то плывёт, не то тает. Безветрие, теплынь... воздух - молоко парное!
Жаворонки звенят; воркуют зобастые голуби; молча реют ласточки; лошади фыркают и жуют; собаки не лают и стоят, смирно повиливая хвостами.
И дымком-то пахнет, и травой - и дёгтем маленько - и маленько кожей. Конопляники уже вошли в силу и пускают свой тяжёлый, но приятный дух.
Глубокий, но пологий овраг. По бокам в несколько рядов головастые, книзу исщеплённые ракиты. По оврагу бежит ручей; на дне его мелкие камешки словно дрожат сквозь светлую рябь. Вдали, на конце-крае земли и неба - синеватая черта большой реки.
Вдоль оврага - по одной стороне опрятные амбарчики, клетушки с плотно закрытыми дверями; по другой стороне пять-шесть сосновых изб с тесовыми крышами. Над каждой крышей высокий шест скворечницы; над каждым крылечком вырезной железный крутогривый конёк. Неровные стёкла окон отливают цветами радуги. Кувшины с букетами намалёваны на ставнях. Перед каждой избой чинно стоит исправная лавочка; на завалинках кошки свернулись клубочком, насторожив прозрачные ушки; за высокими порогами прохладно темнеют сени.
Я лежу у самого края оврага на разостланной попоне; кругом целые вороха только что скошенного, до истомы душистого сена. Догадливые хозяева разбросали сено перед избами: пусть ещё немного посохнет на припёке, а там и в сарай! То- то будет спать на нём славно!
Курчавые детские головки торчат из каждого вороха; хохлатые курицы ищут в сене мошек да букашек; белогубый щенок барахтается в спутанных былинках.
Русокудрые парни, в чистых низко подпоясанных рубахах, в тяжёлых сапогах с оторочкой, перекидываются бойкими словами, опершись грудью на отпряжённую телегу, - зубоскалят.
Из окна выглядывает круглолицая молодка; смеётся не то их словам, не то возне ребят в наваленном сене.
Другая молодка сильными руками тащит большое мокрое ведро из колодца... Ведро дрожит и качается на верёвке, роняя длинные огнистые капли.
Передо мной стоит старуха-хозяйка в новой клетчатой понёве, в новых котах.
Крупные дутые бусы в три ряда обвились вокруг смуглой худой шеи; седая голова повязана жёлтым платком с красными крапинками; низко навис он над потускневшими глазами.
Но приветливо улыбаются старческие глаза; улыбается всё морщинистое лицо. Чай, седьмой десяток доживает старушка... а и теперь ещё видать: красавица была в своё время!
Растопырив загорелые пальцы правой руки, держит она горшок с холодным неснятым молоком, прямо из погреба; стенки горшка покрыты росинками, точно бисером. На ладони левой руки старушка подносит мне большой ломоть ещё тёплого хлеба. «Кушай, мол, на здоровье, заезжий гость!»
Петух вдруг закричал и хлопотливо захлопал крыльями; ему в ответ, не спеша, промычал запертой телёнок.
О, довольство, покой, избыток русской вольной деревни! О, тишь и благодать!
И думается мне: к чему нам тут и крест на куполе Святой Софии в Царь-Граде, и всё, чего так добиваемся мы, городские люди?
Косцы
Иван Бунин
Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом берёзовом лесу поблизости от неё - и пели.
Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернётся уже вовеки.
Они косили и пели, и весь берёзовый лес, ещё не утративший густоты и свежести, ещё полный цветов и запахов, звучно откликался им.
Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня... Старая большая дорога, заросшая кудрявой муравой, изрезанная заглохшими колеями, следами давней жизни наших отцов и дедов, уходила перед нами в бесконечную русскую даль. Солнце склонялось на запад, стало заходить в красивые лёгкие облака, смягчая синь за дальними извалами полей и бросая к закату, где небо уже золотилось, великие светлые столпы, как пишут их на церковных картинах. Стадо овец серело впереди, старик-пастух с подпаском сидел на меже, навивая кнут... Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой - или благословенной - богом стране. И они шли и пели среди её вечной полевой тишины, простоты и первобытности с какой-то былинной свободой и беззаветностью. И берёзовый лес принимал и подхватывал их песню так же свободно и вольно, как они пели.
Они были «дальние», рязанские. Они небольшой артелью проходили по нашим, орловским, местам, помогая нашим сенокосам и подвигаясь на низы, на заработки во время рабочей поры в степях, ещё более плодородных, чем наши. И они были беззаботны, дружны, как бывают люди в дальнем и долгом пути, на отдыхе от всех семейных и хозяйственных уз, были «охочи к работе», неосознанно радуясь её красоте и спорости. Они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, - в обычае, в повадке, в языке, - опрятной и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилками, белыми ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами.
Неделю тому назад они косили в ближнем от нас лесу, и я видел, проезжая верхом, как они заходили на работу, пополудновавши: они пили из деревянных жбанов родниковую воду, - так долго, так сладко, как пьют только звери да хорошие, здоровые русские батраки, - потом крестились и бодро сбегались к месту с белыми, блестящими, наведёнными, как бритва, косами на плечах, на бегу вступали в ряд, косы пустили все враз, широко, играючи, и пошли, пошли вольной, ровной чередой. А на возвратном пути я видел их ужин. Они сидели на засвежевшей поляне возле потухшего костра, ложками таскали из чугуна куски чего-то розового.
Я сказал:
Хлеб-соль, здравствуйте.
Они приветливо ответили:
Доброго здоровья, милости просим!
Поляна спускалась к оврагу, открывая ещё светлый за зелёными деревьями запад. И вдруг, приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что ели они, были страшные своим дурманом грибы-мухоморы. А они только засмеялись:
Ничего, они сладкие, чистая курятина!
Теперь они пели: «Ты прости-прощай, любезный друг!» - подвигались по берёзовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чём такая дивная прелесть их песни.
Прелесть её была в откликах, в звучности берёзового леса. Прелесть её была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всем, что видели, чувствовали и мы и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами - и между ими, нами и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим снежим, молодым лесом, полным медвяных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой большой дорогой, её простором и заповедной далью. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И ещё в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была - Россия, и что только её душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох берёзовом лесу.
Прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъёмы молодой, здоровой, певучей груди. Пела одна грудь, как когда-то пелись песни только в России и с той непосредственностью, с той несравненной лёгкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только русскому. Чувствовалось - человек так свеж, крепок, так наивен в неведении своих сил и талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи.
Они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекрасное. И прекрасны совершенно особой, чисто русской красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса.
Конечно, они «прощались, расставались» и с «родимой сторонушкой», и со своим счастьем, и с надеждами, и с той, с кем это счастье соединялось:
Ты прости-прощай, любезный друг,
И, родимая, ах да прощай, сторонушка! -
говорили, вздыхали они каждый по-разному, с той или иной мерой грусти и любви, но с одинаковой беззаботно-безнадёжной укоризной.
Ты прости-прощай, любезная, неверная моя,
По тебе ли сердце черней грязи сделалось! -
говорили они, по-разному жалуясь и тоскуя, по- разному ударяя на слова, и вдруг все разом сливались уже в совершенно согласном чувстве почти восторга перед своей гибелью, молодой дерзости перед судьбою и какого-то необыкновенного, всепрощающего великодушия, - точно встряхивали головами и кидали на весь лес:
Коль не любишь, не мил - бог с тобою,
Коли лучше найдёшь - позабудешь! -
и по всему лесу откликалось на дружную силу, свободу и грудную звучность их голосов, замирало и опять, звучно гремя, подхватывало:
Ах, коли лучше найдёшь - позабудешь,
Коли хуже найдёшь - пожалеешь!
В чём ещё было очарование этой песни, её неизбывная радость при всей её будто бы безнадёжности? В том, что человек всё-таки не верил, да и не мог верить, по своей силе и непочатости, в эту безнадёжность. «Ах, да все пути мне, молодцу, заказаны!» - говорил он, сладко оплакивая себя. Но не плачут сладко и не поют своих скорбей те, которым и впрямь нет нигде ни пути, ни дороги. «Ты прости-прощай, родимая сторонушка!» - говорил человек - и знал, что всё-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с родиной, что, куда бы ни забросила его доля, всё будет над ним родное небо, а вокруг - беспредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством. «Закатилось солнце красное за тёмные леса, ах, все пташки приумолкли, все садились по местам!» Закатилось моё счастье, вздыхал он, тёмная ночь с её глушью обступает меня, - и всё-таки чувствовал: так кровно близок он с этой глушью, живой для него, девственной и преисполненной волшебными силами, что всюду есть у него приют, ночлег, есть чьё-то заступничество, чья-то добрая забота, чей-то голос, шепчущий: «Не тужи, утро вечера мудренее, для меня нет ничего невозможного, спи спокойно, дитятко!» - И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его «по его младости». Были для него ковры-самолёты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц, скинувшись ясным соколом, о сырую Землю-Мать ударившись, заступали его от лихих соседей и ворогов дебри дремучие, чёрные топи болотные, пески летучие - и прощал милосердный бог за все посвисты удалые, ножи острые, горячие...
Ещё одно, говорю я, было в этой песне - это то, что хорошо знали и мы и они, эти рязанские мужики, в глубине души, что бесконечно счастливы были мы в те дни, теперь уже бесконечно далёкие - и невозвратимые. Ибо всему свой срок, - миновала и для нас сказка: отказались от нас наши древние заступники, разбежались рыскучие звери, разлетелись вещие птицы, свернулись самобраные скатерти, поруганы молитвы и заклятия, иссохла Мать-Сыра-Земля, иссякли животворные ключи - и настал конец, предел божьему прощению.
Сказка-присказка про родной Урал
Евгений Пермяк
В этой сказке-присказке всякой разной чепушины хоть отбавляй. В забытые тёмные времена эту байку чей-то досужий язык породил да по свету пустил. Житьишко у неё было так себе. Маломальское. Кое-где она ютилась, кое-где до наших лет дожила и мне в уши попала.
Не пропадать же сказке-присказке! Куда-нибудь, кому-никому, может, и сгодится. Приживётся - пусть живёт. Нет - моё дело сторона. За что купил, за то и продаю.
Слушайте.
Вскорости, как наша земля отвердела, как суша от морей отделилась, зверями всякими, птицами населилась, из глубин земли, из степей прикаспинских золотой Змей-полоз выполз. С хрустальной чешуёй, с самоцветным отливом, огненным нутром, рудяным костяком, медным прожильем...
Задумал собою землю опоясать. Задумал и пополз от каспинских полуденных степей до полуночных холодных морей.
Больше тысячи вёрст полз как по струне, а потом вилять начал.
Осенью, видно, дело-то было. Круглая ночь застала его. Ни зги! Как в погребе. Заря даже не занимается.
Завилял полоз. От Усы-реки к Оби свернул и на Ямал было двинулся. Холодно! Он ведь как- никак из жарких, преисподних мест вышел. Влево пошёл. И прошёл сколько-то сотен вёрст, да увидел варяжские кряжи. Не приглянулись они, видно, полозу. И удумал он через льды холодных морей напрямки махнуть.
Махнуть-то махнул, только каким ни будь толстым лёд, а разве такую махину выдержит? Не выдержал. Треснул. Осел.
Тогда Змей дном моря пошёл. Ему что при неохватной-то толщине! Брюхом по морскому дну ползёт, а хребет поверх моря высится. Такой не утонет. Только холодно.
Как ни горяча огневая кровь у Змея-полоза, как ни кипит всё вокруг, а море всё-таки не лохань с водой. Не нагреешь.
Остывать начал полоз. С головы. Ну, а коли голову застудил - и тулову конец. Коченеть стал, а вскорости и вовсе окаменел.
Огневая кровь в нём нефтью стала. Мясо - рудами. Рёбра - камнем. Позвонки, хребты стали скалами. Чешуя - самоцветами. А всё прочее - всем, что только есть в земной глубине. От солей до алмазов. От серого гранита до узорчатых яшм и мраморов.
Годы прошли, века минули. Порос окаменевший великан буйным ельником, сосновым раздольем, кедровым весельем, лиственничной красой.
И никому не придёт теперь в голову, что горы когда-то живым Змеем-полозом были.
А годы шли да шли. Люди осели на склонах гор. Каменным Поясом назвали полоза. Опоясал всё- таки он как-никак нашу землю, хоть и не всю. А потому ему форменное имя дали, звонкое - Урал.
Откуда это слово взялось, сказать не могу. Только так его теперь все называют. Хоть и короткое слово, а много в себя вобрало, как Русь...
Собрание чудес
Константин Паустовский
У каждого, даже самого серьезного человека, не говоря, конечно, о мальчишках, есть своя тайная и немного смешная мечта. Была такая мечта и у меня, - обязательно попасть на Боровое озеро.
От деревни, где я жил в то лето, до озера было всего двадцать километров. Все отговаривали меня идти, - и дорога скучная, и озеро как озеро, кругом только лес, сухие болота да брусника. Картина известная!
Чего ты туда рвёшься, на этот озер! - сердился огородный сторож Семён. - Чего не видал? Народ какой пошёл суетливый, хваткий, господи! Всё ему, видишь ли, надо своей рукой цопнуть, своим глазом высмотреть! А что ты там высмотришь? Один водоём. И более ничего!
А ты там был?
А на кой он мне сдался, этот озер! У меня других дел нету, что ли? Вот они где сидят, все мои дела! - Семён постучал кулаком по своей коричневой шее. - На загорбке!
Но я всё-таки пошёл на озеро. Со мной увязались двое деревенских мальчишек - Лёнька и Ваня.
Не успели мы выйти за околицу, как тотчас обнаружилась полная враждебность характеров Лёньки и Вани. Лёнька всё, что видел вокруг, прикидывал на рубли.
Вот, глядите, - говорил он мне своим гугнивым голосом, - гусак идёт. На сколько он, по- вашему, тянет?
Откуда я знаю!
Рублей на сто, пожалуй, тянет, - мечтательно говорил Лёнька и тут же спрашивал: - А вот эта сосна на сколько потянет? Рублей на двести? Или на все триста?
Счетовод! - презрительно заметил Ваня и шмыгнул носом. - У самого мозги на гривенник тянут, а ко всему приценивается. Глаза бы мои на него не глядели.
После этого Лёнька и Ваня остановились, и я услышал хорошо знакомый разговор - предвестник драки. Он состоял, как это и принято, только из одних вопросов и восклицаний.
Это чьи же мозги на гривенник тянут? Мои?
Небось не мои!
Ты смотри!
Сам смотри!
Не хватай! Не для тебя картуз шили!
Ох, как бы я тебя не толканул по-своему!
А ты не пугай! В нос мне не тычь! Схватка была короткая, но решительная.
Лёнька подобрал картуз, сплюнул и пошёл, обиженный, обратно в деревню. Я начал стыдить Ваню.
Это конечно! - сказал, смутившись, Ваня. - Я сгоряча подрался. С ним все дерутся, с Лёнькой. Скучный он какой-то! Ему дай волю, он на всё цены навешает, как в сельпо. На каждый колосок. И непременно сведёт весь лес, порубит на дрова. А я больше всего на свете боюсь, когда сводят лес. Страсть как боюсь!
Это почему же?
От лесов кислород. Порубят леса, кислород сделается жидкий, проховый. И земле уже будет не под силу его притягивать, подле себя держать. Улетит он во-он куда! - Ваня показал на свежее утреннее небо. - Нечем будет человеку дышать. Лесничий мне объяснял.
Мы поднялись по изволоку и вошли в дубовый перелесок. Тотчас нас начали заедать рыжие муравьи. Они облепили ноги и сыпались с веток за шиворот. Десятки муравьиных дорог, посыпанных песком, тянулись между дубами и можжевельником. Иногда такая дорога проходила, как по туннелю, под узловатыми корнями дуба и снова подымалась на поверхность. Муравьиное движение на этих дорогах шло непрерывно. В одну сторону муравьи бежали порожняком, а возвращались с товаром - белыми зёрнышками, сухими лапками жуков, мёртвыми осами и мохнатой гусеницей.
Суета! - сказал Ваня. - Как в Москве. В этот лес один старик приезжает из Москвы за муравьиными яйцами. Каждый год. Мешками увозит. Это самый птичий корм. И рыбу на них хорошо ловить. Крючочек нужно махонький- махонький!
За дубовым перелеском, на опушке, у края сыпучей песчаной дороги стоял покосившийся крест с чёрной жестяной иконкой. По кресту ползли красные, в белую крапинку, божьи коровки.
Тихий ветер дул в лицо с овсяных полей. Овсы шелестели, гнулись, по ним бежала седая волна.
За овсяным полем мы прошли через деревню Полково. Я давно заметил, что почти все полковские крестьяне отличаются от окрестных жителей высоким ростом.
Статный народ в Полкове! - говорили с завистью наши, заборьевские. - Гренадеры! Барабанщики!
В Полкове мы зашли передохнуть в избу к Василию Лялину - высокому красивому старику с пегой бородой. Седые клочья торчали в беспорядке в его чёрных косматых волосах.
Когда мы входили в избу к Лялину, он закричал:
Головы пригните! Головы! Все у меня лоб о притолоку расшибают! Больно в Полкове высокий народ, а недогадливы,- избы ставят по низкому росту.
За разговором с Лялиным я, наконец, узнал, почему полковские крестьяне такие высокие.
История! - сказал Лялин. - Ты думаешь, мы зря вымахали в вышину? Зря даже кузька-жучок не живёт. Тоже имеет своё назначение.
Ваня засмеялся.
Ты смеяться погоди! - строго заметил Лялин. - Ещё мало учён, чтобы смеяться. Ты слушай. Был в России такой дуроломный царь - император Павел? Или не был?
Был, - сказал Ваня. - Мы учили.
Был да сплыл. А делов понаделал таких, что до сих пор нам икается. Свирепый был господин. Солдат на параде не в ту сторону глаза скосил, - он сейчас распаляется и начинает греметь: «В Сибирь! На каторгу! Триста шомполов!» Вот какой был царь! Ну и вышло такое дело, - полк гренадерский ему не угодил. Он и кричит: «Шагом марш в указанном направлении за тыщу вёрст! Походом! А через тыщу вёрст стать на вечный постой!» И показывает перстом направление. Ну, полк, конечно, поворотился и зашагал. Что сделаешь! Шагали-шагали три месяца и дошагали до этого места. Кругом лес непролазный. Одна дебрь. Остановились, стали избы рубить, глину мять, класть печи, рыть колодцы. Построили деревню и прозвали ее Полково, в знак того, что целый полк ее строил и в ней обитал. Потом, конечно, пришло освобождение, да солдаты прижились к этой местности, и, почитай, все здесь и остались. Местность, сам видишь, благодатная. Были те солдаты - гренадеры и великаны - наши пращуры. От них и наш рост. Ежели не веришь, езжай в город, в музей. Там тебе бумаги покажут. В них всё прописано. И ты подумай, - ещё бы две версты им прошагать и вышли бы к реке, там бы и стали постоем. Так нет, не посмели ослушаться приказа, - точно остановились. Народ до сих пор удивляется. «Чего это вы, говорят, полковские, вперлись в лес? Не было вам, что ли, места у реки? Страшенные, говорят, верзилы, а догадки в башке, видать, маловато». Ну, объяснишь им, как было дело, тогда соглашаются. «Против приказа, говорят, не попрёшь! Это факт!»
Василий Лялин вызвался проводить нас до леса, показать тропу на Боровое озеро. Сначала мы прошли через песчаное поле, заросшее бессмертником и полынью. Потом выбежали нам навстречу заросли молоденьких сосен. Сосновый лес встретил нас после горячих полей тишиной и прохладой. Высоко в солнечных косых лучах перепархивали, будто загораясь, синие сойки. Чистые лужи стояли на заросшей дороге, и через синие эти лужи проплывали облака. Запахло земляникой, нагретыми пнями. Заблестели на листьях орешника капли не то росы, не то вчерашнего дождя. Гулко падали шишки.
Великий лес! - вздохнул Лялин. - Ветер задует, и загудят эти сосны, как колокола.
Потом сосны сменились берёзами, и за ними блеснула вода.
Боровое? - спросил я.
Нет. До Борового ещё шагать и шагать. Это Ларино озерцо. Пойдём, поглядишь в воду, засмотришься.
Вода в Ларином озерце была глубокая и прозрачная до самого дна. Только у берега она чуть вздрагивала, - там из-под мхов вливался в озерцо родник. На дне лежало несколько тёмных больших стволов. Они поблёскивали слабым и тёмным огнём, когда до них добиралось солнце.
Чёрный дуб, - сказал Лялин. - Морёный, вековой. Мы один вытащили, только работать с ним трудно. Пилы ломает. Но уж ежели сделаешь вещь - скалку или, скажем, коромысло, - так навек! Тяжёлое дерево, в воде тонет.
Солнце блестело в тёмной воде. Под ней лежали древние дубы, будто отлитые из чёрной стали. А над водой, отражаясь в ней жёлтыми и лиловыми лепестками, летали бабочки.
Лялин вывел нас на глухую дорогу.
Прямо ступайте, - показал он, - покамест не упрётесь в мшары, в сухое болото. А по мшарам пойдёт тропка до самого озера. Только сторожко идите, - там колков много.
Он попрощался и ушёл. Мы пошли с Ваней по лесной дороге. Лес делался всё выше, таинственней и темнее. На соснах застыла ручьями золотая смола.
Сначала были ещё видны колеи, давным-давно поросшие травой, но потом они исчезли, и розовый вереск закрыл всю дорогу сухим весёлым ковром.
Дорога привела нас к невысокому обрыву. Под ним расстилались мшары - густое и прогретое до корней берёзовое и осиновое мелколесье. Деревца тянулись из глубокого мха. По мху то тут, то там были разбросаны мелкие жёлтые цветы и валялись сухие ветки с белыми лишаями.
Через мшары вела узкая тропа. Она обходила высокие кочки.
В конце тропы чёрной синевой светилась вода - Боровое озеро.
Мы осторожно пошли по мшарам. Из-под мха торчали острые, как копья, колки, - остатки берёзовых и осиновых стволов. Начались заросли брусники. Одна щёчка у каждой ягоды - та, что повёрнута к югу, - была совсем красная, а другая только начинала розоветь.
Тяжёлый глухарь выскочил из-за кочки и побежал в мелколесье, ломая сушняк.
Мы вышли к озеру. Трава выше пояса стояла по его берегам. Вода поплёскивала в корнях старых деревьев. Из-под корней выскочил дикий утёнок и с отчаянным писком побежал по воде.
Вода в Боровом была чёрная, чистая. Острова белых лилий цвели на воде и приторно пахли. Ударила рыба, и лилии закачались.
Вот благодать! - сказал Ваня. - Давайте будем здесь жить, пока не кончатся наши сухари.
Я согласился.
Мы пробыли на озере два дня.
Мы видели закаты и сумерки и путаницу растений, возникавшую перед нами в свете костра. Мы слышали крики диких гусей и звуки ночного дождя. Он шёл недолго, около часа, и тихо позванивал по озеру, будто протягивал между чёрным небом и водой тонкие, как паутина, дрожащие струнки.
Вот и всё, что я хотел рассказать.
Но с тех пор я никому не поверю, что есть на нашей земле места скучные и не дающие никакой пищи ни глазу, ни слуху, ни воображению, ни человеческой мысли.
Только так, исследуя какой-нибудь клочок нашей страны, можно понять, как она хороша и как мы сердцем привязаны к каждой её тропинке, роднику и даже к робкому попискиванию лесной пичуги.
