1 мая 1960 года на Красной площади в Москве проходил парад советских войск. Генеральный секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев заметно нервничал, к нему время от времени подходил и рапортовал военный. Выслушав очередное донесение, Хрущев вдруг сдернул с головы шляпу и широко улыбнулся, его настроение явно поднялось. Только 5 мая, выступая с докладом на открывшейся в Москве сессии Верховного Совета СССР, Хрущев сообщил, что 1 мая 1960 года ракетой ЗРК С-75 в районе деревни Поварня под Свердловском (сегодня Екатеринбург) был сбит американский высотный самолет-разведчик «Локхид» U-2, ведомый летчиком Гэрри Пауэрсом .
Политические последствия инцидента
Ранее такие самолеты считались неуязвимыми, так как могли совершать полеты на высоте более 21 километра, недоступной для тогдашних истребителей.
В США поначалу факт умышленного нарушения границ СССР пытались отрицать, президент Дуайт Эйзенхауэр даже сделал официальное заявление о том, что никакой шпионской миссии не было и в помине, а пилот просто заблудился, выполняя облет приграничных с СССР территорий. Однако советской стороной были представлены неопровержимые доказательства – разведывательная фотоаппаратура, снятая с самолета, и показания самого летчика Гэрри Паэурса.
Разразился огромный политический скандал, были отменены официальные визиты Хрущева в США и ответный Эйзенхауэра в СССР. Сорвалось парижское совещание руководителей четырех великих держав – СССР, США, Франции и Великобритании.
Через неделю после происшествия был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями отличившихся при уничтожении самолета и задержании шпиона. Ордена Красного Знамени были удостоены М. Воронов, Н. Шелудько и С. Сафронов. Первые двое – ракетчики, третий – летчик, награжденный посмертно. Описываемый случай шпионских полетов над территорией СССР был не первым и не единственным.
История шпионских полетов
Известно, что еще 4 июля 1956 года самолетом U-2 был совершен первый пробный полет над СССР. Стартовав с американской авиабазы в Дисбадене, которая располагалась на территории тогдашней ФРГ, он произвел полет над районами Москвы, Ленинграда и Балтийского побережья. В отчете было указано, что полет был удачен. Самолету удалось пролететь над двумя наиболее серьезно обороняемыми районами в мире, а советская система ПВО не открыла огня. Детальные фотографии, выполненные аппаратурой самолета, поражали качеством изображения, можно было разглядеть хвостовые номера на бомбардировщиках.
В июле того же года было проведено несколько разведывательных полетов над СССР на высоте свыше 20 километров. Результатом разведки являлись данные по местонахождению аэродромов истребителей-перехватчиков, позиций зенитной артиллерии, радиолокационных станций, были вскрыты многие элементы системы советской ПВО, принципы ее действия.
Были запечатлены и другие важные оборонные объекты СССР, например, базы Военно-Морского флота. Советскими ПВО были зафиксированы факты вторжения самолетов в воздушное пространство СССР, и 10 июля правительство СССР направило ноту с требованием прекратить провокационные полеты, в которой охарактеризовало эти нарушения как «преднамеренное действие определенных кругов США, рассчитанное на обострение отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки.
На какое-то время полеты над СССР были прекращены. Но желание получать новые разведданные было настолько велико, что полеты возобновились и в период 1957-1959 годов. Над СССР было проведено около 30 полетов, для которых использовались авиабазы в упоминаемом Дисбадене, Инджирлик (Турция), Атсу (Япония), Пешаваре (Пакистан).
Полет Пауэрса
1 мая 1960 года Френсис Гарри Паэурс на пилотируемом им самолете U-2 стартовал с военно-воздушной базы в Пешаваре для выполнения разведывательного полёта над СССР.
Задание состояло в фотосъёмке военных и промышленных объектов Советского Союза и записи сигналов советских радиолокационных станций.
Маршрут полёта, начавшись на базе в Пешаваре, пройдя над территорией Афганистана, должен был пересечь территорию СССР с юга на север на высоте 20 км по маршруту Аральское море - Свердловск - Киров - Архангельск - Мурманск, и завершиться на военной авиабазе в норвежском Буде.
Пересечение советской границы U-2 Пауэрса произошло в 5:36 по московскому времени на высоте 20 км на участке недалеко от г. Кировабада Таджикской ССР.
Полёт шёл нормально, и никаких казусов не ожидалось. Американская разведка не знала, что к этому времени на смену устаревшей системы радиолокации в ПВО СССР пришла новая, которая смогла засечь самолет-шпион еще над Афганистаном.
Комплексы С-75 были развернуты для прикрытия секретных ядерных объектов на Урале. Но всевозможные шероховатости, известные при работе с любой новой техникой, а также первомайские выходные дни для большинства летчиков и зенитчиков, стали причиной того, что самолету удалось безнаказанно долететь до Свердловской области. А уж тут надо было срочно сбивать самолет, т.к. современных систем еще не хватало для покрытия всего воздушного пространства СССР, и за пределами этой области начиналась «слепая» зона.
Нужно отметить, что в тот период времени шла нешуточная борьба за приоритет, кому называться основным родом войск - зенитным ракетным частям или истребительной авиации? В районе Аральского моря, недалеко от космодрома Байконур, были подняты в воздух истребители, но в районе полета нарушителя не оказалось таковых, которые могли бы подняться на «потолок» Пауэрса, и авиаторы оказались где-то далеко внизу и вскоре отстали.
При приближении самолета Пауэрса к Уралу всем советским военным и гражданским воздушным суднам в данной зоне была дана команда «ковер», по которой они были посажены на ближайшие аэродромы. Войска ПВО отчитались, что в воздухе своей авиации нет, и теперь задача по уничтожению нарушителя возлагалась на зенитные ракеты.
Процесс обезвреживания шпиона
Всего по самолету-нарушителю было выпущено семь ракет. Первая из них, выпущенная зенитным дивизионом под командованием майора М. Воронова, попала в заднюю часть самолета U-2, разрушив двигатель, хвостовую часть и оторвав крыло. Любопытно, что ракета была выпущена уже вне зоны эффективного поражения целей при стрельбе вдогонку, именно это, скорее всего, позволило американскому летчику остаться в живых.
Машина начала неуправляемое падение с 20-километровой высоты. Пилот не воспользовался возможностью катапультироваться, а просто покинул самолет, перевалившись через борт. Есть две версии, почему он это сделал. По одной из них, после взрыва летчик оказался зажат между креслом и приборной панелью, и при катапультировании ему бы неизбежно оторвало ноги. По второй, он скорее всего знал, что в самолет заложено взрывное устройство, которое обязательно должно сработать при катапультировании пилота и которое позже было найдено в обломках самолета.
Падающий и более неуправляемый U-2 по-прежнему был виден на радарах, и на высоте 10 км вошел в зону поражения следующего ракетного дивизиона, которым командовал капитан Н. Шелудько, где его настигли еще три ракеты.
Гибель советского летчика истребителя — случайная жертва или преступная халатность?
К сожалению, еще три ракеты достались истребителю МиГ-19, пилотируемому старшим лейтенантом С. Сафроновым, что привело к его гибели. Архивы умалчивают, кто именно отдал приказ подняться в воздух двойке истребителей при работе зенитных батарей. Ведущий пары «мигов» капитан Айвазян, который следовал впереди, заметив пуск ракет с земли, мгновенно сориентировался и выполнил противоракетный маневр-ушел в пике на малую высоту. А вот ведомый старший лейтенант Сафронов не успел…
А Пауэрс благополучно спустился с высоты на совхозное поле и, задержанный местным шофером-фронтовиком, был отправлен в местный райцентр, ну а затем и в Москву.
Для случая возможного захвата в плен, у летчика была возможность покончить с жизнью с помощью специальной отравленной иглы, которая гарантировала гибель от удушья в течение 5 минут, но вероятно он справедливо рассудил, что собственная жизнь дороже всех секретов.
Следствие и суд над шпионом Пауэрсом
С самого начала Пауэрс согласился сотрудничать со следствием, откровенно отвечая на все вопросы. Это дало ему возможность иметь приличные условия проживания и питания в камере на Лубянке, цивилизованные методы ведения следствия. Следователь Михайлов, который вел допросы летчика, отзывался о нём весьма положительно, отмечая, что Пауэрс был человек не очень эрудированный, но технически неплохо подкованный, представлявший собой образ среднего американца с отличными профессиональными навыками летчика.
17 августа 1960 года начался суд над Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Удивительно, но он был максимально честный и, в то же время, гуманный.
Обвинителем выступал знаменитый Роман Руденко, участник Нюрнбергского процесса. Учитывая и добровольное признание подсудимого, и его примерное поведение, и, наконец, незнание всей информации, обвинение потребовало не расстрел, как следовало ожидать, а всего 15 лет заключения.
По решению Военной коллегии Верховного суда СССР Гэрри Паэурс был приговорен к 10 годам лишения свободы с отбыванием первых трёх лет в тюрьме.
Родился в Дженкинсе, штат Кентукки, в семье шахтёра (позднее - сапожника). Окончил колледж Миллиган близ города Джонсон-Сити, штат Теннесси.
С мая 1950 года добровольно поступил на службу в американскую армию, обучался в школе военно-воздушных сил в городе Гринвилл, штат Миссисипи, а затем на военно-воздушной базе в окрестностях города Феникса, штат Аризона. Во время учёбы летал на самолетах Т-6 и Т-33, а также на самолете F-80 После окончания школы служил летчиком на различных военно-воздушных базах США, будучи в звании старшего лейтенанта. Летал на истребителе-бомбардировщике F-84. Он должен был участвовать в Корейской войне, однако перед отправкой на театр военных действий у него возник аппендицит, а после излечения Пауэрс был завербован ЦРУ как опытный лётчик и уже не попал в Корею. В 1956 году в звании капитана покинул военно-воздушные силы и полностью перешёл на работу в ЦРУ, где его привлекли к программе самолётов-разведчиков U-2. Как показал Пауэрс на следствии, за выполнение разведывательных заданий ему был установлен ежемесячный оклад в сумме 2500 долларов, тогда как в период службы в военно-воздушных силах США ему выплачивали 700 долларов в месяц.
После привлечения к сотрудничеству с американской разведкой он был направлен для прохождения специальной подготовки на аэродром, расположенный в пустыне штата Невада. На этом аэродроме, являвшемся одновременно частью атомного полигона, он в течение двух с половиной месяцев изучал высотный самолет Lockheed U-2 и осваивал управление оборудованием, предназначенным для перехвата радиосигналов и сигналов радиолокационных станций. На самолетах этого типа Пауэрс совершал тренировочные полеты на большой высоте и на большие расстояния над Калифорнией, Техасом и северной частью США.
После специальной подготовки Пауэрс был направлен на американо-турецкую военную авиационную базу Инджирлик, расположенную вблизи города Аданы. По заданию командования подразделения «10-10» Пауэрс с 1956 года систематически совершал на самолете U-2 разведывательные полеты вдоль границ Советского Союза с Турцией, Ираном и Афганистаном.
События 1 мая 1960 года
1 мая 1960 года Пауэрс выполнял очередной полёт над СССР. Целью полёта была фотосъёмка военных и промышленных объектов Советского Союза и запись сигналов советских радиолокационных станций. Предполагаемый маршрут полёта начинался на военно-воздушной базе в Пешаваре, проходил над территорией Афганистана, над территорией СССР с юга на север на высоте 20000 метров по маршруту Аральское море - Свердловск - Киров - Архангельск - Мурманск и завершался на военной авиабазе в Будё, Норвегия.
Самолёт U-2 нарушил государственную границу СССР в 5:36 по московскому времени в двадцати километрах юго-восточнее города Кировабада, Таджикской ССР, на высоте 20 км. В 8:53 под Свердловском самолёт был сбит ракетами класса «земля-воздух» из ЗРК С-75. Первая выпущенная ракета ЗРК С-75 попала в U-2 недалеко от Дегтярска, оторвала у самолёта Пауэрса U-2 крыло, повредила двигатель и хвостовую часть, для надёжного поражения было выпущено ещё несколько зенитных ракет (всего в тот день было выпущено 8 ракет, о чём не упоминалось в официальной советской версии событий). В результате случайно был сбит советский истребитель МиГ-19, который летел ниже, не имея возможности подняться на высоту полёта U-2. Пилот советского самолёта, старший лейтенант Сергей Сафронов, погиб и посмертно награждён орденом Красного Знамени. Кроме того, на перехват нарушителя был поднят одиночный Су-9. Этот самолёт перегонялся с завода в часть и не нёс вооружения, поэтому его пилот Игорь Ментюков получил приказ таранить противника (при этом у него не было шансов спастись - из-за срочности вылета он не надел высотно-компенсационный костюм и не мог безопасно катапультироваться), однако не справился с задачей.
Пауэрс после поражения U-2 зенитной ракетой выпрыгнул с парашютом и по приземлении был задержан местными жителями в районе деревни Косулино. По инструкции Пауэрс должен был воспользоваться катапультируемым креслом системы аварийного покидания самолёта, однако не сделал этого, и на большой высоте, в условиях беспорядочного падения машины выпрыгнул с парашютом. При изучении обломков самолёта U-2 было обнаружено наличие в системе катапультирования взрывного устройства большой мощности, команда на подрыв которого выдавалась при попытке катапультирования.
Лучшие дня
19 августа 1960 года Гэри Пауэрс был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 2 «Об уголовной ответственности за государственные преступления» к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых трёх лет в тюрьме.
11 февраля 1962 года в Берлине на мосту Глинике Пауэрса обменяли на советского разведчика Вильяма Фишера (он же Рудольф Абель). Обмен состоялся при посредничестве восточногерманского адвоката Вольфганга Фогеля.
Память
В Окружном доме офицеров Свердловска долгое время находилась небольшая экспозиция, посвященная сбитию Пауэрса: обломки обшивки самолета, гарнитура, по которой был отдан приказ о поражении, макет ракеты, сбившей самолёт-нарушитель.
Жизнь по возвращении в США
По возвращении в США первоначально Пауэрса обвиняли в том, что он не смог уничтожить разведывательное оборудование своего самолёта или в том, что он не совершил самоубийство при помощи особой отравленной иглы, которая ему была выдана. Однако военное дознание сняло с него все обвинения.
Пауэрс продолжил работу в военной авиации, но данных о его дальнейшем сотрудничестве с разведкой нет. В период с 1963 по 1970 Пауэрс работал в фирме Локхид лётчиком-испытателем. Затем он стал радиокомментатором на радиостанции KGIL, а затем пилотом вертолёта в агентстве радиотелевизионных новостей KNBC в Лос-Анджелесе. 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта, возвращаясь со съёмок тушения пожара в окрестностях Санта-Барбары. Вероятной причиной падения стал недостаток топлива. Вместе с Пауэрсом погиб оператор телекомпании Джордж Спирс. Похоронен на Арлингтонском кладбище.
Несмотря на неудачу его знаменитого разведывательного полёта, Пауэрс в 2000 году был посмертно награждён за него (получил Медаль военнопленного, Крест за выдающиеся лётные заслуги, Памятную медаль национальной обороны).
Американский высотный самолёт-разведчик.
Практический потолок 20 км
Максимальная скорость (км/ч) 850
Дальность полета 3 500 км (1955 г.) 9 600 км (1995 г)
Разведчик U-2 считался неуязвимым до 1 мая 1960 года, когда во время очередного полёта над Советским Союзом этот самолёт был сбит ракетой класса «земля - воздух». Это был последний полет U-2 над СССР
1 мая 1960 года U-2, пилотируемый Ф. Пауэрсом, сбит в районе Свердловска расчётом С-75. Лётчик покинул самолёт и после приземления был задержан.
Ценность самолета U-2 была подтверждена в 1962 году, когда эти самолеты обнаружили подготовку стартовых позиций баллистических ракет на Кубе, а уязвимость подтверждена, когда во время очередного облёта Кубы U-2 под управлением Р. Андерсона был сбит первой же ракетой расчёта С-75 майора И. Герченова.
Эти самолеты-призраки бороздили
воздушное пространство Советского Союза в самых его глубинных районах.
Пилоты черных монопланов через зоркие объективы рассматривали секретнейшие
оборонные и военные объекты в Сибири и Средней Азии, в Центральных районах и
Закавказье, в Прибалтике и на Дальнем Востоке. Они были уверены в полной
безнаказанности, ибо полеты проходили в стратосфере. Сам всемогущий Ален
Даллес был уверен, что в мире нет таких истребителей и ракет, которые могли
бы достать его самолеты-призраки. В это верил и президент Дуайт Эйзенхауэр.
Но с этим не мог согласиться Никита Хрущев.
Ракетный комплекс С-75
Дальность поражения до 43 км.
Диапазон высот поражения целей 0,4 - 30 км
Максимальная скорость поражаемых целей до 2300 км/ч
Принят на вооружение в 1957 г.
Существовали варианты ракет, снаряжавшихся ядерной боевой частью.
1 мая 1960 г.
самолет-шпион Локхид U-2 был сбит боевым расчетом
ЗРК С-75 из дивизиона, которым в тот момент
командовал майор Михаил Воронов.
Однако мало кто
знает о участии в операциях по перехвату U-2 наших
летчиков-истребителей. Сегодня мы раскрываем эту
тайну.
4 июля 1956 года U-2 совершил первый полет над СССР.
Он стартовал с американской авиабазы в Висбадене
(Федеративная Республика Германия) и произвел
полет над районами Москвы, Ленинграда и
Балтийского побережья. В отчете о полете сказано,
что он "прошел над двумя наиболее серьезно
обороняемыми районами в мире. Полет был удачен.
Советская система ПВО не открыла огня".
Фотографии, сделанные фотокамерами с фокусным
расстоянием в 90 сантиметров, поражали
специалистов качеством изображения. "Детали
были видны настолько четко, - вспоминали позже
специалисты, - что можно было прочесть хвостовые
номера на бомбардировщиках".
В июле
подразделением "10-10", что дислоцировалось в Висбадене, проведено 5 разведывательных полетов
над СССР, самолеты вторгались на высоте свыше 20.000
метров. Были вскрыты многие элементы системы
советской ПВО, принципы ее действия, установлены
аэродромы истребителей-перехватчиков, позиции
зенитной артиллерии, радиолокационных станций.
Были запечатлены другие важные оборонные
объекты СССР, в частности, базы Военно-Морского
флота.
Вспоминает
бывший военный летчик Василий Пикалин (1991 год)
"Утром 5 июля 1956 года мы настраивались на
командирскую подготовку. Дело в том, что наш 15-й
истребительный авиационный Оршанский полк имени
Ф.Э. Дзержинского (первый авиационный полк в
РККА), дислоцировавшийся на аэродроме Румбула
под Ригой, в конце 1955 года приступил к освоению
сверхзвукового истребителя МиГ-19.
Фронтовой истребитель/истребитель-перехватчик МиГ-19
Максимальная скорость:
1400 км/ч
Практическая дальность: 2000 км
Практический потолок: 15 600 м
Время набора высоты 15000 м за 2,6 мин
Максимальная взлётная масса: 8832 кг
Принят на вооружение в 1955 г
Первым самолет начал осваивать руководящий
состав дивизии и полка. Я был ведомым у
заместителя командира дивизии полковника
Пирогова, а потому по программе шел на 2-3
упражнения впереди своих сослуживцев.
Так как к 5
июля учебная программа не была завершена, то
боевое дежурство полк не нес. Самолеты
находились на постоянных стоянках - без
подвесных баков. Словом, повторюсь, мы готовились
к плановым учебным полетам. Но мне день подарил
более сложное испытание. Когда я завтракал в
полковой столовой, меня вызвали из помещения. По
приказу командира полка полковника Есина на его
машине доставили на стоянку, где находился мой
самолет. Меня поразило следующее: МИГ был уже
готов к вылету, возле него лежали
высотнокомпенсирующий костюм и парашют.
Решением командующего армией создана
специальная группа для перехвата
самолетов-нарушителей. Старший группы -штурман
дивизии майор Галушкин, я - как основной
исполнитель и капитан Скрипченко. Дежурство мы
должны были нести на аэродроме литовского города
Кеденяй. Для более эффективного управления нашей
группой КП "Дуб" кроме" радиосвязи установил
с нами проводную. Схема действий предполагалась
следующая. Наводить предполагалось только меня,
все остальные самолеты должны быть на земле, так
легче управлять. Еще один самолет на перехват
должны были направить ВВС Прикарпатского округа.
Поясню, что самолет-нарушитель 5 июля прорвался в
воздушное пространство СССР на границе раздела
ответственности между Прибалтийским и
Прикарпатским военными округами. Так вот
задействовать планировалось всего два самолета.
5-го было установлено, что нарушитель шел где-то
на высоте 20.000 метров, а практический потолок
МиГ-19 - 17.800 метров. Мне ставилась задача выйти на
высоту 20.000 метров за счет так называемой
динамической горки, т.е. самолет после разгона
должен был совершить как бы прыжок.
6 июля ранним утром
нам сообщили, что над ФРГ совершает полет
высотный самолет. Вполне возможно, он пойдет в
нашу сторону. Так оно и оказалось. При подлете
высотного самолета к Бресту, я был поднят на его
перехват. Погода, как хорошо помню, - безоблачная,
видимость - отличная. После набора высоты 12.500
метров (высота включения форсажа) с курсом 180
градусов меня стали наводить на
"нарушителя", следующего на такой же высоте
и противоположным курсом. Вскоре я увидел
однотипного "нарушителя" с выкрашенным в
красный цвет носом. Оказалось, что 6-го июля в
Прикарпатский военный округ с Кубани пришли
МиГ-19, и один из них послали на перехват. Вот нас и
навели друг на друга. А настоящий нарушитель
спокойно прошел над нами в сторону Москвы. Затем,
как нам говорили, - на Ленинград, а далее в
какую-то скандинавскую страну.
Через
день, 8 июля, мне пригнали новый самолет, у моего
двигатели практически выработали свой ресурс. К
полудню в Кеденяй прилетел командующий армией.
Генерал-лейтенант Миронов сообщил: есть решение
Генерального штаба наводить на цель только один
самолет, мол, основная задача ляжет на вас, Пикалин. Правда, 8-го все было тихо. Но 9 июля
многое повторилось из того, что произошло 6-го. Из
ГДР, из Группы советских войск в Германии,
поступила информация: высотный самолет, движется
в направлении СССР. По команде с КП "Дуб" я
взлетел с курсом 180 градусов и набрал высоту 12.500
метров, после чего меня развернули на курс - 270
градусов. Самолет-нарушитель в это время
пролетал Брест. По истечении некоторого времени
новая команда: "Разворот вправо с углом 30
градусов до команды". Тут же мне передали
информацию: "Нарушитель находится на удалении
6 километров, высота - 16.000-16.500 метров". Можно
было уверенно провести перехват. Меня развернули
на 60-70 градусов и передали команду: "Включить
форсаж". Я приготовился к атаке.
Но... После
включения форсажа, примерно секунд через 15-20,
произошел взрыв. Красного цвета лампочка на
табло известила - "пожар левого двигателя",
он стал как раз резко уменьшать обороты. О
случившемся я доложил на КП и развернулся влево
на 45-50 градусов, чтобы убедиться визуально, есть
ли признаки пожара. Когда убедился, что за
самолетом стелется бурый дым, я перекрыл
пожарный кран левого двигателя. Сигнальная
лампочка погасла, прекратился и дым.
Самолет-нарушитель опять безнаказанно пролетел
в сторону Москвы, ведь в воздухе, кроме моего,
истребителей больше не было. Погода в тот день
была отличная, ни облачка, и, видимо, летчик U-2
сфотографировал все, что ему поручили...
Прилетевшая из штаба армии комиссия установила -
пожар произошел после включения форсажа из-за
плохой сварки отводящей трубки от магистрали
высокого давления. Топливо поступало в виде
эмульсии в пространство между двигателем и
фюзеляжем.
Когда
U-2 возвращался, на его перехват с аэродрома
Румбула были подняты наиболее подготовленные
летчики нашего полка. Это командир эскадрильи
майор Соколов, командиры звеньев капитаны
Коренев и Капустин. Безрезультатно: первый
произвел посадку на аэродроме Шауляй, второй - в
Польше. Капитан Капустин не дотянул до
взлетно-посадочной полосы аэродрома Кеденяй
метров 500. Отвернул влево на луг, при посадке
протаранил стадо овец и на довольно высокой
скорости врезался в разрушенную домовую
постройку. Сломал самолет. Сам Капустин остался
жив, но стал инвалидом - повредил позвоночник.
Позже был проведен разбор нарушений воздушных
границ страны. Командующий армией передал, что
Никита Сергеевич Хрущев сказал, что летчик,
который собьет высотный самолет-нарушитель, тут
же будет представлен к званию Героя Советского
Союза, а в материальном плане получит все, что
захочет. Было передано и решение министра
обороны о том, что такому пилоту сразу же будет
присвоено досрочно воинское звание. Я слушал
командующего, и меня занимала мысль: как
уничтожить нарушителя?.."
Вот исповедь
военного летчика полковника в отставке Василия
Ивановича Пикалина. Она - наглядное
подтверждение тому, что первые попытки пресечь
полет высотного самолета положительного
результата не принесли. Кстати, сегодня известно,
что летчики U-2 знали, что их неоднократно
пытались перехватить советские летчики на
самолетах МиГ-17 и МиГ-19. Причем знали и то, что за
счет динамической горки последний мог в
определенных ситуациях достать их. Но пилоты U-2,
когда замечали атаку, обыкновенным разворотом
уводил из зоны перехвата МИГа.
Однако
назвать полеты U-2 воздушными прогулками никак
нельзя. Летчики U-2 также гибли, также получали
тяжелые увечья. Но об этом чуть позже.
Факт
вторжения самолетов в воздушное пространство
СССР был обнаружен советскими средствами ПВО, и в
ноте от 10 июля правительство СССР
охарактеризовало нарушения воздушных границ как
"преднамеренное действие определенных кругов
США, рассчитанное на обострение отношений между
Советским Союзом и Соединенными Штатами
Америки", и потребовало прекратить
провокационные полеты.
На
определенное время полеты над СССР были
прекращены. Но соблазн получить новые
разведывательные данные был настолько велик, что
в 1957 году полеты были вновь возобновлены. В 1957-1959
годах над СССР было проведено около 30 полетов.
Причем они стали вестись не только с авиабазы в
Висбадене, но и авиабаз Инджирлик (Турция), Атсу
(Япония) и других аэродромов, в частности,
поднимались с Пешавара (Пакистан). Сфера
интересов американских спецслужб на этот раз -
глубинные районы СССР - Сибирь, Казахстан, Новая
Земля, где создавались и испытывались новые виды
стратегических вооружений.
Предоставим
слово генерал-полковнику в отставке Юрию Вотинцеву -
в апреле 1960 года он являлся
командиром корпуса ПВО, штаб которого
располагался в Ташкенте:
"Событиям,
развернувшимся в Средней Азии 9 апреля I960 года,
предшествовали интересные факты. Какие? Все по
порядку. В 1955 году, после окончания Военной
академии Генерального штаба я был назначен
заместителем командующего армией ПВО, которая
развертывалась для обороны Москвы. Части ее
оснащались зенитной ракетной, системой С-25
"Беркут". Кроме "Беркута", армия имела
радиолокационные средства дальнего обнаружения,
для того времени совершенные. Они тогда
находились в 200 километрах от столицы. И вот, в
августе 1957-го, один из узлов дальнего обнаружения
восточнее Минска, на высоте примерно 20.000 метров
засек цель. Она двигалась через Минск на Москву.
За несколько десятков километров до зоны
поражения зенитными ракетными комплексами
развернулась и ушла на Запад.
Перед специалистами встала сложная задача -
идентифицировать цель. Она шла, во-первых, на
большой высоте. Во-вторых, удивляло то, что цель
"проваливалась" - исчезала временами на
экране тогда, когда не должна исчезать, то есть
"проваливалась", что называется, на ровном
месте. Смущала и скорость, которая на отдельных
участках резко отличалась от крейсерской
самолета и доходила до скорости полета птицы.
Эксперты считали, если на экране радара самолет,
то он должен упасть в этот момент. Вместе с тем,
отметка от цели на экране радара не могла
походить на стаю птиц - на такой высоте они не
летают. Природное явление? Шар-зонд, что в то
время часто запускались западными спецслужбами?
Но как тогда понять, что цель дошла до
определенной точки, а потом стала двигаться в
обратном направлении - на Запад. Вопросов больше,
чем ответов. Словом, цель-"невидимка".
Авиации, способной работать на высоте 20.000 метров,
ни в Военно-воздушных силах, ни в Военно-Морском
Флоте не было, проверку "боем" не проведешь.
Командующий
объединением генерал-полковник Константин
Казаков доложил о наблюдениях локаторщиков
начальнику Генерального штаба маршалу Василию
Соколовскому и министру обороны маршалу Родиону
Малиновскому. В тот же вечер в моем присутствии
на командном пункте объединения состоялось
совещание - его вел начальник Генштаба. Факт
пролета самолета почти до Москвы был взят под
сомнение, как и высота полета цели. Но, отмечу,
люди, возглавлявшие тогда Вооруженные Силы, были
прозорливыми, решительными, способными
принимать верные решения. С разрешения политбюро
партии последовал приказ: частям нести боевое
дежурство со снаряженными боевыми частями и
топливом ракетами. Не знаю, были ли замечены
Господом Богом или спецслужбами Запада
проводимые нами мероприятия - транспортировка
ракет, установка их на стартовых позициях и т.д.,
но попыток приблизиться к Москве
"невидимки" больше не предпринимали.
Однако с
"невидимками" мне пришлось еще встретиться.
В мае 1959-го я возглавил отдельный Туркестанский
корпус ПВО - впоследствии корпус ПВО ТуркВО.
Части объединения располагались на территории
пяти республик. К слову, корпус был слаб по своему
составу. В него входило всего два полка
истребительной авиации на самолетах МиГ-17 и МиГ-19
и восемь радиотехнических полков и батальонов с
РЛС устаревшего парка, типа П-8, Л-10. Это, можно
сказать, двухкоординатные станции. Они
определяли азимут и дальность до цели, с
определением же высоты локаторы справлялись не
всегда...
И вот,
когда я знакомился с частями корпуса, в
авиационном полку (а это был первый полк
советских асов в Великую Отечественную) командир
подполковник Горюнов рассказал загадочную
историю. За 3-4 месяца до моего назначения, где-то в
феврале 1959-го, современная, по тому времени
станция П-30, единственная, кстати, в части,
обнаружила воздушную цель на высоте 20.000 метров.
На запросы она не отвечала. Было сделано
предположение, что цель вторглась в воздушное
пространство СССР. На ее перехват на самолете
МиГ-19 был поднят опытный летчик, командир
эскадрильи. Он сумел разогнать МиГ и за счет
динамической горки вышел на высоту примерно 17,5
тысяч метров. Сообщил, что видит над собой выше на
3-4 тысячи самолет. Но на высоте 17,5 тысяч метров
МиГ-19 продержался несколько секунд и стал
сваливаться. Понятно, летчик потерял цель из
видимости. Потеряли ее вскоре и локаторы, а
точнее единственный, который видел - П-30.
Когда пилот
приземлился, то доложил результаты своего
наблюдения. Он нарисовал самолет, что видел.
Крестообразный, с большими крыльями. Об этом
сообщили в Москву, в Главный штаб Войск ПВО
страны. Оттуда вскоре прибыл с группой
специалистов командующий истребительной
авиацией генерал-полковник авиации Евгений
Савицкий. Москвичи долго беседовали с летчиком,
анализировали полученные данные. Итог работы
комиссии озадачил весь полк - наблюдения пилота,
поднимавшегося на перехват "невидимки",
были взяты под сомнение. Савицкий заявил: летчик
выдумал, что наблюдал цель при подъеме, дескать,
отличиться захотел, заработать награду.
Создавалось впечатление, что у комиссии была
твердая уверенность - таких самолетов, которые бы
могли несколько часов держаться на высоте 20.000
метров, нет в природе..."
...Американская
авиабаза Инджирлик, располагавшаяся близ
турецкого города Адана, была достаточно
известным объектом в мире. Потому в США
официально объявили, что здесь будет
дислоцироваться и эскадрилья НАСА по изучению
погодных условий. Вскоре появились
"научно-исследовательские" самолеты. А
затем и пилоты с довольно- таки разнообразной
подготовкой. Эмиссары Центрального разведывательного управления разъезжали по базам ВВС и
вербовали лучших молодых пилотов для новой
службы "10-10". Вызывали летчика в штаб и
предлагали ему полетать на суперсамолетах. Тут
же обещали оклад в три раза выше существовавшего
- до 2.500 тысяч долларов в месяц. Многие пилоты
соглашались. И только когда они заключали
секретный контракт с ЦРУ, им объясняли, что новая
работа связана с разведывательной
деятельностью. На долю пилотов, прибывших в
Инджирлик, выпало
самое сложное - "открыть" южную границу
Советского Союза.
Впрочем, все
по порядку.
Деятельность
эскадрильи возможно осталась бы в тайне до
сегодняшнего дня, если бы секреты не раскрыл
Френсис Пауэрс, чей самолет был сбит 1 мая 1960 года
над Свердловском - сам он выбросился с парашютом.
Летчик поведал, что проходило в 1956-1957 годах.
Пилоты поднимались с аэродрома Инджирлик и
летели на восток Турции до города Ван,
расположенного на берегу одноименного озера.
После этого брали курс на столицу Ирана. Пролетев
над Тегераном, направлялись в восточном
направлении, проходили возле Каспийского моря.
Пролетали затем южнее города Мешхеда, пересекали
ирано-афганскую границу и далее - вдоль
афгано-советской границы. Поворот неподалеку от
Пакистана, и по старому маршруту на аэродром
Инджирлик...
9 апреля
1960 года, ближе к рассвету, из одного ангара
аэродрома в Пешаваре (Пакистан) выкатили самолет.
Под светом фар машин его черное покрытие в
восточной ночи отдавало такими неестественными
бликами, что даже авиаспециалисты, прибывшие
сюда из США давно, морщились от них. U-2 сюда был
доставлен ранее, и пилот, которому предстояло
совершить сложнейший полет, только мог
догадываться, что это сделал кто-то из его
сослуживцев с авиабазы Инджирлик. Он уточнил
несколько моментов у полковника Вильяма Шелтона,
застегнул комбинезон и, ответив на рукопожатие,
направился к U-2.
Шелтон проводил его холодным спокойным взглядом.
Летчик должен был принести новую славу
подразделению "10-10". Провала полковник не
ждал. Впрочем, если бы что-то случилось
неприятное, то тень в этом случае не пала бы на
"10-10" и вообще на его страну. На самолете, как
и на комбинезоне летчика, - никаких
опознавательных знаков. Планировалось, что пилот
мог попасть "в плен" только мертвым. Для
этого под его сиденьем находилось три фунта
циклониита, что разнесли бы на мелкие кусочки не
только машину, но и летчика.
За
несколько минут стартовавший U-2 набрал высоту
более 18 тысяч метров. Слева был Афганистан,
справа в лучах солнца лежал Китай, а впереди -
Советский Союз, главный объект изучения,
которого страшились многие пилоты "10-10".
Летчик ВВС США, завербованный ЦРУ, посмотрел
вниз, потом на приборы - U-2 пересекал границу - и
установленным сигналом (два щелчка) передал по
радиосвязи об этом. Передал и продолжил полет.
Чуть позже он включит фотоаппараты и другую
разведывательную аппаратуру. Перед ним стояла
архисложная задача, пожалуй, труднее, чем позже
поставят перед Френсисом Пауэрсом. В чем
сложность?
Предстояло пролететь над четырьмя
сверхсекретными оборонными объектами
Советского Союза - над Семипалатинским ядерным
полигоном, находившейся рядом с ним базой
стратегических бомбардировщиков Ту-95, полигоном
зенитных ракетных войск противовоздушной
обороны близ Шары-Шагана и ракетным полигоном
близ Тюра-Там, названного позже космодромом
Байконур. Вот эти объекты и предстояло осмотреть
всевидящим оком фотоаппаратов и другой
разведаппаратуры. Первым на намеченном маршруте
был Семипалатинский ядерный полигон.
Из
материалов расследования факта нарушения
Государственной границы СССР:
"9 апреля 1960 года
в районе Памира, 430 километров южнее города
Андижан, через государственную границу СССР со
стороны Пакистана перелетел иностранный
самолет. Радиолокационными постами отдельного
корпуса ПВО Туркестанского военного округа из-за
преступной беспечности нарушитель был обнаружен
в 4 часа 47 минут, когда углубился на нашу
территорию более чем на 250 километров. Указанный
нарушитель вышел к Семипалатинску..."
Документ, казалось
бы, вещь неоспоримая, но...
Вот что говорит по
этому поводу генерал-полковник в отставке Юрий Вотинцев:
"9 апреля,
примерно часов в семь утра по местному времени с
КП корпуса оперативный дежурный доложил: РЛС, что
была расположена па Иссык-Куле, на высоте 4,5
тысячи метров над уровнем моря, неподалеку от
границы засекла цель. Она пересекла границу и
пошла строго на Север. С аэродрома мы подняли 4
истребителя МиГ-19, а вот они-то и не обнаружили
цели..."
Как же тогда
быть с положениями документов, которым
неподвластно время? Может быть, Юрия
Всеволодовича Вотинцева подвела память? Может
быть, случай, происшедший 9 апреля, он
отождествляет с первомайским, когда летел
Пауэре? "Нет, - уверенно говорит Вотинцев, - я
хорошо помню, как мне докладывали об обнаружении
цели. Я лично поднимал самолеты на перехват".
Анализ документов, опрос участников тех событий
подводит к следующему выводу. Цель могла быть и
обнаружена, но ее проводка осуществлялась с
провалами, у боевого расчета не было уверенности,
что они "ведут" нарушителя гос границы, и на
главную сеть оповещения противовоздушной
обороны самолет-шпион был выдан с опозданием. А
именно - в 4 часа 47 минут по московскому времени,
когда тот уже отмахал свыше 200 километров над
советской территорией.
Здесь
необходимо и такое пояснение. В задержке с
выдачей цели на оповещение виноваты и
центральные управления Министерства обороны и
Главный штаб Войск ПВО страны. Вспомним приезд
генерала Евгения Савицкого в Ташкент в феврале
1959 года, когда самолет "невидимка"
барражировал в небе советских среднеазиатских
республик. Тогда он заявил, что не мог на такой
большой высоте (20.000 метров) долго держаться
самолет. Понятно, подобный инструктаж
военачальника из Москвы не мог не отразиться на
действиях боевых расчетов ТуркВО через два
месяца. Автор повествования интересовался у
участников тех событий, знали ли они о самолете U-2
в то время. "Слышал о нем, - сказал в беседе
генерал-лейтенант в отставке Аркадий Ковачевич, -
еще до перевода на юг, когда служил в
Прибалтике". То же самое говорили и другие
летчики, что проходили службу в западных
регионах СССР. Слышали... Вот, видимо, слышала и
советская военная разведка. А надо было бы
подробно знать о самолете, его возможностях.
Конечно, все полеты Локхид U-2 проводились в
глубокой тайне, но у Центрального
разведывательного управления США шло не все так
гладко, и, думается, была возможность для того,
чтобы выяснить все нюансы о моноплане. У
американцев были неудачи. На одном U-2, что вторгся
в пределы СССР в районе Прибалтики, отказал
двигатель. Тогда помог сам Господь Бог. Двигатель
запустился на высоте, где еще беспомощна была
зенитная артиллеристы. Потом последовала
неудача в Китае. Неполадки в двигателе
самолета-шпиона помогли истребителям КНР
вплотную приблизиться к планеру. Пилоту
американских военно-воздушных сил (а им оказался
китаец по национальности) пришлось прибегнуть к
самому последнему, что предлагалось пилотам U-2
-взорвать самолет. Настоящий провал, можно
сказать, последовал 24 сентября 1959 года. Тогда в 65
километрах от Токио на планерном аэродроме один
из "призраков" совершал вынужденную
посадку, что-то стряслось с двигателем, когда он
планировал над Сибирью. Летчик не дотянул до
японских островов, но приземлился на гражданском
аэродроме. На нем самолет и летчик пробыли всего
четверть часа. Все бы, как говорится, ничего, если
бы один дотошный японский планерист не оказался
журналистом и не успел сделать фотографию. На
следующий день она появилась в газете. Более
того, журналист собрал свидетельства очевидцев.
Приводились наблюдения, из которых выходило:
самолет использовал турбодвигатель только для
того, чтобы набрать высоту, а затем с выключенным
двигателем долгое время беззвучно планировал.
Вне сомнения, делался вывод, это самолет для
метеорологических исследований, но его, видимо,
можно использовать и в разведывательных целях.
Кроме
того, на носу самолета было замечено маленькое
окошко, какое бывает только на
самолетах-разведчиках. Смущал вид самолета.
Черный цвет, отмечал автор в комментарии, нужен
только для поглощения лучей радара. Разумеется,
на поднятый шум тогда не могли не обратить
внимания спецслужбы СССР и, видимо, обратили. И
все-таки, несмотря на то, что с сентября пятьдесят
девятого минуло полгода, в апреле 1960 года в СССР
не имели полных данных об LJ-2. А поэтому к встрече
"гостя" на юге нашей страны воины
противовоздушной обороны оказались не совсем
готовы.
Утро 9
апреля 1960 года для летчиков противовоздушной
обороны майора Бориса Староверова и капитана
Владимира Назарова
выдалось на редкость
напряженным. Впрочем, предоставим слово самим
участникам тех событий.
"В то
утро мы дежурили с Володей Назаровым, когда
объявили повышенную готовность, - рассказывает
полковник в отставке Борис Староверов. -
Сообщили, что иностранный самолет пересек
Государственную границу на юге. Мы заняли места в
самолетах. Комполка Иван Гаркавенко назначил
Володю ведущим, меня - ведомым. Справедливое
решение. Хотя мы были оба командирами эскадрилий,
налет, у него на Су-9 до 100 часов, а у меня, как
говорится, всего-ничего. Так уж получилось, что,
пожалуй, Назаров являлся одним из самых
подготовленных летчиков на Су-9 в наших
войсках..."
Прервем
рассказ Староверова и отметим - тому были свои
причины. Истребительная авиация
противовоздушной обороны появилась в Сибири в
1957-м, когда на имеющиеся там аэродромы стали
прибывать из Московского, Бакинского округов
ПВО, из других регионов страны пилоты, которые до
этого освоили различные модификации самолетов
МиГ-17 и МиГ-19.
Полк, в котором служили Назаров и
Староверов, также получил самолеты двух типов - МиГ-19СВ (самолет высотный)
и МиГ-17П (перехватчик). Их первоначально и осваивали летчики.
Истребитель-перехватчик Су-9
Максимальная скорость:
2 230 км/ч
Практическая дальность: 1 800 км
Практический потолок: 20 000 м
Вооружение
6 управляемых ракет «воздух-воздух»
Принят на вооружение в 1959 году.
1962 г. абсолютные мировые рекорды:
Высоты - 21 270 м
скорости - 2337 км/ч.
Летом 1959-го появились первые серийные Су-9.
Производились они в Новосибирске. Тогда была
создана группа летчиков (возглавляли ее генерал
Евгений Савицкий и полковник Анатолий Карех из
главкомата Войск ПВО), которая принимала новые
самолеты на заводе и перегоняла в полки - в разные
уголки страны. В нее и вошел Владимир Назаров. Там
он приобрел большой опыт пилотирования Су-9. Изо
дня в день увеличивался его налет. Назаров так
пилотировал истребитель, что заводчане
предложили: переходи к нам испытателем. Но летчик
не был отпущен командованием и занимался
перегонкой до февраля 1960 года.
У себя в полку Назаров выступал как инструктор,
получилось так, что Староверова в полет
"выпускал" он. Но до 9 апреля Борис сумел
совершить только несколько полетов - пробыл в
воздухе около 4 часов. Самолеты в полк поступали
сырые, часто случались отказы. Полк получил 12
единиц, но летало 2-4 истребителя, остальные
ремонтировались, точнее доводились заводчанами.
И еще штрих, характеризующий подготовку наших
летчиков. До 9 апреля они не стреляли ракетами
"воздух-воздух", а другого оружия на борту
Су-9 не имелось. И все-таки шанс сбить U-2 9 апреля,
по утверждению летчиков, был большой. U-2 -
идеальная цель. Требовалось только выйти на
высоту 20.000 метров и пустить ракету. Такая
возможность, судя по всему, была.
"Конечно,
отсутствие опыта стрельбы ракетами недостаток
мощный, - говорил в беседе автору заметок Борис
Староверов. - Но ракеты были с самонаводящимися
головками. И потом мы, летчики, пятидесятых,
фронтовое поколение, не задумывались особо (так
уж были воспитаны), пошли бы на таран. Впрочем, нам
потом и была поставлена такая задача. Но минуты
бежали, а команды на взлет нет. Мы, понятно,
волнуемся, самолет-шпион уже под
Семипалатинском... Нас мучили два вопроса. Первый:
почему так долго не поднимают, нарушитель
улизнет! И второй: как мы пойдем на Семипалатинск?
На обратный путь у нас топлива не хватит. Значит,
нужен аэродром для посадки.
Мы знали, что
под Семипалатинском есть сверхсекретный объект,
а неподалеку аэродром, "Москва - 400" называли
его в нашей среде. Однако в инструкции для
производства полетов, где указываются запасные
аэродромы, его не было. Поэтому найти
взлетно-посадочную полосу, не зная частот
приводных станций, трудно. А лететь в никуда на
скоростном истребителе...
Где-то через час
после объявления готовности в полк прибыл
начальник авиации нашей армии ПВО генерал Яков
Пазычко. "Трусы! Вылетайте немедленно, - сразу
закричал он. -Идите вдоль Иртыша, там найдете
аэродром, а оттуда вас наведут на цель". Мы
возразили: кто нас будет наводить? С тем
аэродромом у нас нет связи. А если наведут, что
нам делать после проведения атаки -
катапультироваться? Генерал остыл и принял наши
возражения
Кому-то из читателей непонятно пока: почему нужно
катапультироваться, когда аэродром рядом, пусть
и другого ведомства? Кто-то справедливо
воскликнет: сложность-то в чем? Позвони, узнай
данные и взлетай смело. Наконец, необходимые
сведения можно передать пилотам в полете.
Конечно, так могло и должно быть, но... Тогда
создалась до того нелепая ситуация, что
дальнейший ход событий, о котором расскажу, уже
за пределами здравого смысла. Из полка ушло
сообщение "на верх", пара Су-9 готова к
взлету, может идти на перехват нарушителя
госграницы, дайте координаты запасного
аэродрома. А оттуда запрос: аэродром, о котором
спрашиваете, секретный, есть ли у летчиков
соответствующие допуски? Понятно,
соответствующих допусков у нас не было.
Последовало: пусть сидят и ждут. Часа два - два с
половиной сидели в гермошлемах,
высотнокомпенсирующих костюмах, они сильно жмут,
но дело-то, конечно, не в этом. Американский
летчик-шпион летает над стратегическим объектом,
фотографирует, а нас туда боятся допустить - а
вдруг узнает, что лишнего о секретных площадках
ядерщиков. Все это, понятно, повторюсь, за чертой
здравого смысла..."
Проведенный
анализ показывает, что "разрешение"
воспользоваться летчикам ПВО взлетно-посадочной
полосой военно-воздушной базы стратегических
бомбардировщиков Ту-95, что располагалась близ
Семипалатинского полигона, было востребовано аж
в правительстве СССР. До этого вопрос
прорабатывался в главных штабах Войск ПВО, ВВС,
Комитете государственной безопасности.
Интересная картина получилась: U-2 бороздит небо
над ядерным полигоном, над базой стратегических
бомбардировщиков, а главком Войск ПВО страны
маршал Сергей Бирюзов сидит и ждет: дадут его
самолетам разрешение на взлет или нет.
1 мая 1960 года в 04.30 мск Фрэнсис Пауэрс, тридцатилетний американский летчик поднял в воздух со взлетной полосы Пешаварского аэродрома в Пакистане самолет У-2 и направил его к советской границе. Это было началом операции "Оверфлайт". Полет должен был закончиться через 8 часов на расстоянии 6 тыс километров от точки старта - в аэропорту Буде, на территории Норвегии. Почти 5 тыс километров маршрута пролегали над советской территорией, полет все время проходил на высоте не ниже 20 тыс метров У-2 был шпионским самолетом, оборудованным фото- и радиоаппаратурой, магнитофонами, радарами. Основной задачей Пауэрса было сфотографировать военные базы на Урале. Он сфотографировал закрытый "атомный" город Челябинск-40. На расстоянии 20 миль к юго-востоку от Свердловска /ныне Екатеринбург/ Пауэрс изменил курс, повернув на 90 градусов. Его следующей целью был Плесецк. Американский летчик-шпион Фрэнсис Гарри Пауэрс, чей самолет-разведчик "Локхид У-2" был сбит советской зенитной ракетой под Свердловском. Россия, Москва.16 ноября 1960
Кроме того, на перехват нарушителя был поднят одиночный Су-9. Этот самолет перегонялся с завода в часть и не нес вооружения, поэтому его пилот Игорь Ментюков получил приказ таранить противника (при этом у него не было шансов спастись — из-за срочности вылета он не надел высотно-компенсационный костюм и не мог безопасно катапультироваться), однако не справился с задачей. …5 мая 1960 года в 6.00 население СССР разбудил знакомый голос Юрия Левитана: «Внимание, внимание! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаём заявление Первого секретаря ЦК КПСС председателя Совета министров СССР товарища Хрущёва Никиты Сергеевича!» В привычно истеричной манере Хрущёв сообщил, что советские ракетчики сбили самолёт-шпион, и осудил «американские агрессивные круги, которые с помощью провокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах». В ответ США упрямо твердили о научной цели полёта. Заявление сделала дирекция НАСА: «Один из самолётов типа U-2, которые начиная с 1956 года занимаются научными исследованиями высоких слоёв атмосферы, метеоусловий и направления ветра, пропал без вести во время полёта над территорией Турции в районе озера Ван. За минуту до исчезновения пилот успел сообщить по радио, что испытывает недостаток кислорода». 6 мая Хрущёв вновь выступил по радио. На этот раз он заявил, что «лётчик живёхонек и не рыпается». Добавил, что умолчал об этом намеренно, так как в противном случае американцы «снова сочинили бы какую-нибудь басню». Вслед за радиообвинениями Хрущёва в Белый дом из Кремля поступило официальное заявление, которое повергло американскую администрацию в шок: «Советское правительство на заседании Верховного Совета СССР сделало заявление, что пилот сбитого самолёта находится в Москве… Гарри Пауэрс дал исчерпывающие показания… В распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера полёта…» Останки сбитого самолета
Выставка остатков сбитого американского самолета-шпиона "У-2". Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. Россия, Москва
Военные атташе посольств иностранных государств на выставке остатков американского самолета-шпиона "У-2", сбитого 1 мая 1960 года под Свердловском (ныне Екатеринбург). Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. Россия, Москва
…16 мая 1960 года Хрущёв прибыл в Париж, но отказался принять участие в конференции, так как Эйзенхауэр не принёс публичных извинений за пиратский полёт U-2. Разумеется, визит американского президента в Москву был отменён. 17 августа 1960 года в Москве в Колонном зале Дома союзов начался судебный процесс над Пауэрсом. Американскую сторону, кроме адвоката, представлял опытный репортёр Си-би-эс Сэм Джафф. Перед отъездом в СССР он, жена пилота и его отец прошли инструктаж в штаб-квартире ЦРУ. На процессе они держались вместе и слышали, как Пауэрс, покидая зал суда, тихо произнёс: «Не верь, отец, что меня сбила ракета. Меня сбил самолёт, я видел его собственными глазами». Но лишь один - Джафф - придал значение брошенной мимоходом фразе. Профессиональное чутьё подсказало: за этими словами кроется тайна. Вернувшись в США, Сэм Джафф начал расследовать причины и обстоятельства провала шпионской миссии Пауэрса, но смерть помешала ему довести дело до конца. Жена американского летчика прибыла в Москву
Родители американского пилота отдыхают в гостиничном номере в перерыве шпионского процесса.
Народ возле здания, где проходил суд над американским пилотом
Оливер Пауэрс на пресс-конференции обратился к советским властям с просьбой помиловать его сына
…19 августа был объявлен приговор: 10 лет лишения свободы. Однако уже 10 февраля 1962-го Пауэрса и ещё двух американских шпионов обменяли в Берлине на нашего разведчика Рудольфа Абеля, находившегося в заключении в США. По возвращении Пауэрса подвергли изнурительным допросам в ЦРУ. Нашлись руководители управления, которые требовали возбудить против него уголовное дело за то, что не применил ядовитую иглу и «болтал много лишнего на суде». И хотя в 1963-м ЦРУ наградило Пауэрса медалью, тем не менее наказание он понёс: уволен досрочно из ВВС. Позднее он устроился пилотом вертолёта дорожной полиции. 1 мая 1977 года погиб при исполнении служебных обязанностей. Фрэнсис Гэри Пауэрс держит в руках модель самолета U-2, перед тем как давать показания в сенатском комитете по вооруженным силам 10 февраля 1962 года.
В марте 1946 года британский государственный деятель Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую Фултонскую речь, в которой он высказал опасения насчет растущего контроля со стороны СССР в европейских государствах и открыто назвал Советский Союз причиной международных трудностей. Вместе с тем Черчилль подчеркнул, что «Соединенные Штаты находятся на вершине мировой силы». Опасность коммунизма, по словам , росла везде, «за исключением Британского содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм еще в младенчестве». Также он сказал, что «в большом числе стран, далеких от границ России, во всем мире созданы коммунистические «пятые колонны», которые работают в полном единстве и абсолютном послушании в выполнении директив, получаемых из коммунистического центра». Речь Черчилля стала условной точкой отсчета «холодной войны» между СССР и США.
С приходом к власти в СССР Никиты Хрущева в отношениях между странами наметилось определенное потепление. Однако последующие события не только не улучшили обстановку, но и едва не привели к ядерной войне. Одним из таких событий стало уничтожение советскими войсками американского самолета-разведчика Lockheed U-2 под Свердловском. Самолеты U-2 занимались фотосъемкой секретных объектов на территории СССР. Полеты осуществлялись и над другими социалистическими странами. Основной задачей был сбор сведений о расположенных на территории СССР радиолокационных станциях и позициях ПВО. Полеты начались в 1956 году. Вскоре советские средства ПВО обнаружили вторжение американских самолетов в воздушное пространство СССР. Советское правительство потребовало от США прекратить разведывательные полеты, но уже в 1957 году они снова возобновились. 30-летний Фрэнсис Гэри Пауэрс входил в группу летчиков, отобранных для выполнения полетов. С 1956 года он систематически совершал на самолете U-2 разведывательные полеты вдоль границ Советского Союза с Турцией, Ираном и Афганистаном.
Фотографии летчика сбитого U-2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса на выставке в ЦПКиО имени Горького в Москве, май 1960 года Целью была фотосъемка военных и промышленных объектов Советского Союза, включая полигон «Байконур» и центр разработки ядерного оружия «Арзамас-16», а также запись сигналов советских радиолокационных станций. Самолет вылетел с военно-воздушной базы в пакистанском городе Пешавар, должен был пройти над Афганистаном и СССР по маршруту Сталинабад — Аральское море — Челябинск — Свердловск — Киров — Архангельск — Кандалакша — Мурманск и сесть в Норвегии. Самолет пересек границу воздушного пространства СССР в 5:35. Его сразу засекли войска ПВО, но перехватить самолет им удалось не сразу. Пауэрс уже миновал Тюратам (ныне — Байконур), прошел вдоль Аральского моря, оставил позади Магнитогорск и Челябинск, почти подошел к Свердловску, а военные не могли с ним ничего сделать — самолетам не хватало высоты, а зенитные ракеты наземного базирования еще почти нигде не были установлены. Очевидцы, находившиеся тогда на командном пункте ПВО, вспоминали, что звонки от Хрущева и министра обороны маршала СССР Родиона Малиновского следовали один за другим. «Позор! Страна обеспечила ПВО всем необходимым, а вы дозвуковой самолет сбить не можете!» — кричал . «Если бы я мог стать ракетой — сам полетел бы и сбил этого проклятого нарушителя!», — отвечал главнокомандующий ПВО СССР Сергей Бирюзов. Когда Пауэрс приблизился к Свердловску, с находящегося неподалеку аэродрома Кольцово был поднят случайно оказавшийся там высотный истребитель-перехватчик Су-9. Однако он был без ракет — самолет просто перегоняли с завода к месту службы. Пилот, капитан Игорь Ментюков, был без высотно-компенсирующего костюма. Тем не менее самолет подняли в воздух, а командующий авиацией ПВО генерал-лейтенант отдал приказ: «Уничтожить цель, таранить». Но перехват выполнить так и не получилось. Истратив топливо, самолет вернулся на аэродром. Уверенность в собственной неуязвимости лишила Пауэрса осторожности. Маршрут самолета пролегал в зоне действия новейшего зенитно-ракетного комплекса «Двина». Его дальность поражения не превышала 30 км, но в 8:50 Пауэрс оказался в зоне поражения «Двины». В 8:53 по самолету было выпущено семь ракет. Взрывом одной из них оторвало хвостовую часть самолета.
«Я посмотрел вверх, огляделся и увидел, что все залито оранжевым светом, — вспоминал впоследствии Пауэрс. — Не знаю, было ли это отражением взрыва в фонаре кабины самолета, или же все небо было таким. Но помню, как сказал себе: «Боже, похоже, что все кончено». При взрыве у самолета оторвало крыло. Ручка управления перестала действовать, самолет стал быстро падать, войдя в неуправляемый штопор. Сын Пауэрса потом вспоминал рассказы отца: «Он решает катапультироваться — ведь именно к этому готовят всех пилотов. Но тут он понимает, что при этом ему отрежет ноги, потому что в кабине U-2 очень тесно и летчик сидит в очень неудобной позе. Для катапультирования надо занять строго определенное положение». В панике Пауэрс попытался принять необходимую позу, но это оказалось невозможным. Тогда Пауэрс, дождавшись высоты, когда можно было дышать без кислородного прибора, выбрался из разваливающегося на части самолета и выпрыгнул с парашютом. Он приземлился на поле у деревни Косулино, где его сразу окружили местные жители. Обломки упавшего U-2 были разбросаны на большой площади, но потом почти все собраны — в том числе найдены относительно хорошо сохранившиеся передняя часть фюзеляжа с центропланом и кабиной летчика с оборудованием, турбореактивный двигатель и хвостовая часть фюзеляжа с килем. Сам Пауэрс был задержан и позже предстал перед судом. Когда об инциденте стало известно в США, президент Эйзенхауэр пытался доказать, что Пауэрс просто заблудился, выполняя задание метеорологов.
«Самолет U-2 выполнял полет на метеоразведку, совершив взлет с авиабазы Адана, Турция. Основная задача — изучение процессов турбулентности. Находясь над юго-восточной частью территории Турции, пилот доложил о неполадках с кислородной системой. Последнее сообщение было получено в 7.00 на аварийной частоте. U-2 в назначенное время в Адане не приземлился и считается потерпевшим аварию. В настоящее время в районе озера Ван проводится поисково-спасательная операция», — гласило обнародованное 3 мая сообщение. Однако 7 мая Хрущев официально объявил, что пилот сбитого самолета-шпиона — жив, взят в плен и дает показания компетентным органам. На пресс-конференции 11 мая Эйзенхауэр уже не смог уклониться от открытого признания факта проведения шпионских полетов в воздушном пространстве СССР. Также он признался, что полеты американских самолетов-разведчиков над территорией СССР являются одним из элементов системы сбора информации о Советском Союзе и проводятся планомерно в течение ряда лет. Судебные слушания проходили 17—19 августа 1960 года в Колонном зале Дома Союзов.
В обвинительном заключении, в частности, отмечалось, что «Пауэрс был снабжен специальной булавкой с сильнейшим ядом из группы кураре. Эта булавка была ему дана, как заявил Пауэрс, для того, чтобы в случае применения к нему пыток покончить жизнь самоубийством». Кроме булавки с ядом были обнаружены «бесшумный пистолет с патронами, финский нож, надувная резиновая лодка, комплект топографических карт европейской части СССР и прилегающих к ней стран, средства для разведения костров, сигнализационные шашки, электрический фонарь, компасы, пила, рыболовные снасти и другие предметы и вещи, а также советские деньги в сумме 7500 рублей и ценности (золотые монеты, кольца, наручные часы), которые, как показал Пауэрс, были вручены ему полковником Шелтоном при посадке в самолет и предназначались для подкупа советских людей в случае вынужденной посадки на территории СССР». Все это снаряжение было изъято у Пауэрса при его задержании. Пауэрс сотрудничал со следствием и подробно отвечал на задаваемые ему в ходе судебного заседания вопросы. В последнем слове он заявил: «Я обращаюсь к суду с просьбой судить меня не как врага, а как человека, который не является личным врагом русских людей, человека, который никогда еще не представал перед судом ни по каким обвинениям и который глубоко осознал свою вину, сожалеет о ней и глубоко раскаивается». Суд приговорил Пауэрса к лишению свободы на десять лет, с отбыванием первых трех лет в тюрьме. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
Впрочем, в заключении Пауэрс провел всего 21 месяц, и 10 февраля 1962 года в Берлине на мосту Глинке его обменяли на известного советского разведчика (настоящее имя — Уильям Фишер), арестованного и осужденного в США в сентябре 1957 года. Обмен состоялся при посредничестве восточногерманского адвоката Вольфганга Фогеля и американского адвоката Джеймса Донована. В США Пауэрсу были не слишком рады. Ему предъявили обвинения в том, что он не выполнил своих обязанностей как пилот и не активировал систему самоликвидации аэрофотоаппарата и отснятой пленки, а также в том что он не совершил самоубийство. Впрочем, вскоре обвинения были сняты, а сам Пауэрс продолжил работать в военной авиации.
Родился в Дженкинсе, штат Кентукки, в семье шахтера (позднее — сапожника). Окончил колледж Миллиган близ города Джонсон-Сити, штат Теннесси.
С мая 1950 года добровольно поступил на службу в американскую армию, обучался в школе военно-воздушных сил в городе Гринвилл, штат Миссисипи, а затем на военно-воздушной базе в окрестностях города Феникса, штат Аризона. Во время учёбы летал на самолетах Т-6 и Т-33, а также на самолете F-80. После окончания школы служил летчиком на различных военно-воздушных базах США, будучи в звании старшего лейтенанта. Летал на истребителе-бомбардировщике F-84. Он должен был участвовать в Корейской войне, однако перед отправкой на театр военных действий у него возник аппендицит, а после излечения Пауэрс был завербован ЦРУ как опытный лётчик и уже не попал в Корею. В 1956 году в звании капитана покинул военно-воздушные силы и полностью перешел на работу в ЦРУ, где его привлекли к программе самолетов-разведчиков U-2. Как показал Пауэрс на следствии, за выполнение разведывательных заданий ему был установлен ежемесячный оклад в сумме 2500 долларов, тогда как в период службы в военно-воздушных силах США ему выплачивали 700 долларов в месяц.
Фрэнсис Гэри Пауэрс проходит летную подготовку. 1956
После привлечения к сотрудничеству с американской разведкой он был направлен для прохождения специальной подготовки на аэродром, расположенный в пустыне штата Невада. На этом аэродроме, являвшемся одновременно частью атомного полигона, он в течение двух с половиной месяцев изучал высотный самолет Lockheed U-2 и осваивал управление оборудованием, предназначенным для перехвата радиосигналов и сигналов радиолокационных станций. На самолетах этого типа Пауэрс совершал тренировочные полеты на большой высоте и на большие расстояния над Калифорнией, Техасом и северной частью США. После специальной подготовки Пауэрс был направлен на американо-турецкую военную авиационную базу Инджирлык, расположенную вблизи города Аданы. По заданию командования подразделения «10—10» Пауэрс с 1956 года систематически совершал на самолете U-2 разведывательные полеты вдоль границ Советского Союза с Турцией, Ираном и Афганистаном.
1 мая 1960 года Пауэрс выполнял очередной полет над СССР. Целью полета была фотосъемка военных и промышленных объектов Советского Союза и запись сигналов советских радиолокационных станций. Предполагаемый маршрут полета начинался на военно-воздушной базе в Пешаваре, проходил над территорией Афганистана, над территорией СССР с юга на север на высоте 20000 метров по маршруту Аральское море — Свердловск — Киров — Архангельск — Мурманск и завершался на военной авиабазе в Будё, Норвегия.
Фрэнсис Гэри Пауэрс в специальной экипировке для длительных полетов в стратосфере
Пилотируемый Пауэрсом U-2 пересек государственную границу СССР в 5:36 по московскому времени в двадцати километрах юго-восточнее города Кировабада, Таджикской ССР, на высоте 20 км. В 8:53 под Свердловском самолет был сбит ракетами класса «земля-воздух» из ЗРК С-75. Первая выпущенная ракета (вторая и третья не сошли с направляющих) ЗРК С-75 попала в U-2 недалеко от Дегтярска, оторвала у самолета Пауэрса крыло, повредила двигатель и хвостовую часть. Для надежного поражения было выпущено еще несколько зенитных ракет (всего в тот день было выпущено 8 ракет, о чем не упоминалось в официальной советской версии событий). В результате был случайно сбит советский истребитель МиГ-19, который летел ниже, не имея возможности подняться на высоту полета U-2. Пилот советского самолета старший лейтенант Сергей Сафронов погиб и посмертно награждён орденом Красного Знамени.
U-2 сбит ракетой С-75 на предельной дальности, при стрельбе по самолету вдогон. Неконтактный подрыв боевой части произошел сзади самолета. В результате хвостовая часть самолета разрушена, но гермокабина с летчиком осталась цела. Самолет стал беспорядочно падать с высоты свыше 20 километров. Пилот не паниковал, дождался высоты 10 тысяч метров и выбрался из машины. Затем на пяти километрах привел в действие парашют, по приземлении был задержан местными жителями в районе деревни Косулино, недалеко от обломков сбитого самолета. По версии, прозвучавшей во время суда над Пауэрсом, он по инструкции должен был воспользоваться катапультируемым креслом, однако не сделал этого, и на высоте около 10 км, в условиях беспорядочного падения машины, покинул самолет самостоятельно.
Хрущеву демонстрируют обломки от сбитого У-2
Хрущев во время посещения выставки
Одна из деталей автоматического радиокомпаса
Объективы аэрофотоаппарата, установленного на самолете
Двигатель сбитого американского самолета «Локхид У-2", которым управлял летчик-шпион Фрэнсис Гэри Пауэрс, на выставке в парке имени Горького. Россия, Москва
Деньги и ценности для подкупа, которыми был снабжен Френсис Гэри Пауэрс
Экипировка американского разведчика
Члены семьи Пауэрса прибыли в Москву
Члены семьи Пауэрса возле здания американского посольства
Мать Барбары Пауэрс,американский консул Ричард Снайдер, родители летчика, Барбара, жена Пауэрса во время судебного процесса
Супруги Пауэрс, родители американского летчика
Оливер Пауэрс, отец американского пилота, обвиненного в шпионаже в пользу Советов
Оливер Пауэрс разговаривает с другом семьи Солом Карри и неизвестным советским чиновником
Здание суда, где проходил процесс
Фрэнсис Гэри Пауэрс на советском телевидении в день начала судебного процесса
Москвичи на улице во время суда над американским летчиком
Супруги Пауэрс в своем гостиничном номере после пресс-конференции
Фрэнсис Гэри Пауэрс свидетельствует перед сенатским комитетом.
Пауэрс продолжил работу в военной авиации, но данных о его дальнейшем сотрудничестве с разведкой нет. В период с 1963 по 1970 Пауэрс работал в фирме Локхид летчиком-испытателем. В 1970 написал в соавторстве книгу «Операция Перелет: воспоминания об инциденте с U-2» (англ. Operation Overflight: A Memoir of the U-2 Incident). Ходят слухи, что это привело к его увольнению из Локхид из-за негативной информации о ЦРУ в книге.
Авиаконструктор К. Джонсон и Г. Пауэрс на фоне U-2
Затем он стал радиокомментатором на радиостанции KGIL, а затем пилотом вертолёта в агентстве радиотелевизионных новостей KNBC в Лос-Анджелесе. 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта, возвращаясь со съёмок тушения пожара в окрестностях Санта-Барбары. Вероятной причиной падения стал недостаток топлива. Вместе с Пауэрсом погиб оператор телекомпании Джордж Спирс. Похоронен на Арлингтонском кладбище.
Несмотря на неудачу его знаменитого разведывательного полета, Пауэрс в 2000 году был посмертно награжден за него. (получил Медаль военнопленного, Крест за выдающиеся латные заслуги, Памятную медаль национальной обороны). 12 июня 2012 года начальник штаба американских ВВС генерал Нортон Шварц вручил внуку и внучке Пауэрса «Серебряную Звезду» - третью по значимости военную награду США - за то, что тот «стойко отверг все попытки получить жизненно важную информацию об обороне или быть эксплуатируемым в целях пропаганды»
