18 апреля закончилась досрочная сдача ЕГЭ. Специалисты констатируют отсутствие принципиальных нарушений. Но повлияет ли налаженный контроль над тестами на знания школьников, которые в советское время не подвергались сомнениям? Попробуем разобраться в этой проблеме.
Российское самопознание
Статья № 7 «Закона об образовании» предписывает ввести Федеральные государственные стандарты, в соответствии с которыми нынешняя система образования отказывается от традиционного формата обучения «в виде знаний, умений и навыков». Теперь же за основу берутся так называемые универсальные учебные действия (УУД), под которыми понимают «общеучебные умения», «общие способы деятельности», «надпредметные действия» и так далее. Если попытаться понять эти фразеологизмы, то их смысл сводится к тому, что конкретика знаний уступает место познавательности и саморазвитию. Вместо того чтобы заставлять учеников зубрить и дотошно проверять их знания, учитель предлагает детям самостоятельно разбираться с темами. В конце концов, федеральные государственные стандарты лояльны к отрицательным результатам, проще говоря, к двойкам. В частности, в нормативах сказано — «не достижение этих требований выпускником не может служить препятствием для перевода его на следующую ступень образования». Кстати, в СССР двоечников оставляли на второй год.
Тинэйджеры по-итальянски
Составители новой российской системы образования, по мнению многих экспертов, скопировали формат большинства западных школ, главный постулат которой звучит так: «хочешь учиться — учись». Между тем, учителя бьют тревогу по поводу отсутствия у старшеклассников чувства ответственности, которое было характерно для советских выпускников. У многих молодых людей, закончивших современную школу, наблюдается психология тинэйджеров. Доцент кафедры социологии Лондонской школы экономики Екатерина Хаким отметила, что две трети молодых девушек в Европе категорически не хотят работать, ставя главной целью своей жизни удачное замужество. В России таких — уже половина. О том, как «самопознавательная» образовательная система, принятая на Западе, влияет на взрослую жизнь, можно наблюдать в странах ЕС. По статистике, 80% тридцатилетних поляков, итальянцев и греков живут с мамами и папами, а в Англии половина всех молодых людей регулярно требует от родителей деньги на проживание. Об этой проблеме говорит советник директора Российского института стратегических исследований Игорь Белобородов : «Повальная постподростковость — это не персональный выбор итальянцев или японцев, это глубокая деформация, кризис уже в запущенной стадии».
Чистописание: кара или необходимость?
Западный подход в корне противоречит русской этнопедагогике. К примеру, чистописание требовало от детей усидчивости и концентрации внимания. Каллиграфия была единственным предметом, унаследованным советской образовательной системой от царской начальной школы. «В воспоминаниях тех, кто помнил дореформенные уроки чистописания (до 1969 года), последние очень часто изображаются как кара и проклятие маленького человека, — поясняет филолог, ведущий научный сотрудник Института русской литературы РАН Константин Богданов . — Маршалл Маклюэн (выдающийся теоретик XX века в области культуры и коммуникаций), а вслед за ними другие специалисты в области медиальной антропологии и теории средств массовой коммуникации много писали о зависимости смысла информации от характера ее медиальной передачи. Образовательная роль чистописания представляется при этом более значительной, чем всего лишь роль начальной стадии в овладении алфавитом, письмом и грамотностью».
«Степень поколенческой преемственности у детей предреволюционной и советской поры в этом отношении выше, чем у детей, прошедших советскую школу, и тех, кто учится в школе сейчас, — констатирует Константин Богданов. — В последнем случае граница между поколениями пролегает там, где, фигурально выражаясь, заканчиваются чернильные кляксы». Школьные традиции русской, а затем и советской школы полностью вытеснены из нынешнего образа жизни и заменены стандартами западной развлекательной культуры. Касается это, прежде всего, забвения морального кодекса юного человека, имевшего место в СССР. Особенно наглядно это проявляется сейчас — в эпоху интернета. При всех технических плюсах, отсутствие самоцензуры во всемирной паутине приводит к деградации детской личности. «Бесконтрольный интернет калечит детскую душу, — уверены учителя, — школьницы устраивают селфи-сессии, стараясь шокировать публику. Мальчики становятся агрессивными и циничными. Они бравируют жестокостью». По общему мнению педагогов, дети страдают интернет-зависимостью. Такие подростки никогда не променяют социальные сети и компьютерные игры на учебники.
Кругозор
Отсутствие требований к системным знаниям сразу же привело к сокращению предметов. В итоге убрали всё, что в советское время способствовало развитию кругозора. Детей, например, не учат астрономии, мотивируя это тем, что и в Америке этого предмета в школьной программе нет, «зато ВВП в разы больше, чем у нас». Кроме того, в российских школах убрали и черчение, мол, теперь проектируют с помощью САПР (системы автоматизированного проектирования). Между тем, по мнению многих математиков, именно черчение развивает геометрическое и пространственное мышление.
Спорт
О том, что советские школьники и школьницы занимались массово спортом, знают все. К примеру, но нормам ГТО для получения серебряного значка «Смелые и ловкие» учащиеся (мальчики) 1−4 классов должны были пробежать 60 метров за 10.8 секунд, а тысячу метров — за 5 минут, и, конечно же, потянуться на высокой перекладине — 3 раза. Десятиклассникам же предъявлялись требования, которые не под силу большинству нынешних молодых мужчин. Чтобы получить опять-таки «серебро» третьей возрастной ступени «Сила и мужество», необходимо было пробежать три тысячи метров за тринадцать с половиной минут, и проплыть «пятидесятиметровку» — за пятьдесят секунд. Кроме того, требовалось подтянуться на перекладине девять раз. Ставились и другие задачи: метнуть гранату весом 700 г на 32 м (для юношей); выполнить упражнение по стрельбе из малокалиберной винтовки (дистанция 25 м, 5 выстрелов) с результатом: из винтовки типа ТОЗ-8 — 30 очков, из винтовки типа ТОЗ-12 - 33 очка. По статистике, в СССР более 58 миллионов человек в 1972—1975 гг. сдали нормы ГТО, в том числе большинство школьников.
Нынешние нормы ГТО явно проигрывают советским. К примеру, 17-ти летнему юноше для получения «серебра» надо пробежать три километра за 14 минут и 40 секунд, а «пятидесятиметровку» — лишь бы проплыть.
ЕГЭ и золотая медаль
Советская школьная золотая медаль ценилась очень высоко. «После 10-го класса мы сдавали 8 (!) обязательных экзаменов (контрольная по алгебре, геометрия устно, сочинение, литература устно, физика, химия, история, иностранный язык), — вспоминает медалистка СШ № 51 Минска Анна Островская (1986 год выпуска). — Причем письменные работы медалистов — сочинение и алгебру — проверяли несколько комиссий, и школьная, и районная. Помню, очень долго ждали этого подтверждения оценок. К слову, моему однокласснику-отличнику медаль в итоге не дали, но он и без нее поступил в Московский мединститут». По имеющимся на тот момент правилам медалисты поступали ВУЗы, имея преимущества перед другими абитуриентами. Им необходимо было сдать лишь профильный экзамен. «Блатными» золотые медали стали уже в период перестройки, с появления первых кооперативов, — вспоминает учитель истории Мария Исаева , — но хочу отметить, что, если у преподавателей ВУЗа возникали сомнения в медалисте, следовали серьезные проверки и самые строгие выводы. Когда же перестала работать обратная связь, тогда и школьное «золото» оказалось фальшивым". Что касается ЕГЭ, то вся история этого госэкзамена пронизана скандалами и драмами, в том числе связанными с суицидами школьников. При этом вузовские преподаватели не раз высказывали сомнения в достоверности этих тестов.
«Безусловно, нынешняя система школьного образования нуждается в реформировании, — говорит профессор, теоретик науки Сергей Георгиевич Кара-Мурза . — Мы, к сожалению, не видим научных открытий мирового уровня, сделанных выпускниками российских школ, хотя прошло много времени с 1992 года, который разумно взять за точку отсчета. Приходится констатировать резкое ухудшение качества знаний современных детей».
«СП»: — В чем же причина такого положения вещей?
— Здесь логично вспомнить предысторию, чтобы оценить уровень проблемы. До Великой буржуазной революции во Франции имелись религиозные школы, выпускники которых, получая целостное представление о мире, становились личностями в высоком смысле этого слова. Способ обучения имел университетскую основу. После же буржуазной революции некоторых детей стали учить по этой же университетской системе, но на научной картине мира. В итоге выпускники этих элитарных лицеев обладали системным взглядом на порядок вещей. Основная же масса училась в школе так называемого второго коридора, получая мозаичное представление о мире. Эта же проблема остро стала и в России в последней трети 19 века, когда появилась массовая школа. Наша русская интеллигенция, воспитанная на классической литературе, отвергала разделение на «два коридора» — на элиту и на массу.
Лучшие умы России считали, что школа должна воспроизводить народ, объеденный общей культурой. О накале страстей вокруг этой проблемы можно судить по участию в этой дискуссии царя и военных министров. После Октябрьской революции в 1918 году был созван первый Всероссийский съезд учителей, который и решил, что школа должна быть единой и общеобразовательной, университетского типа. Теперь же единый подход к образованию университетского типа утрачен. Это, конечно, огромный минус.
«СП»: — Советский Союз был первой страной, который ввел эту систему?
— Да, наша страна стала первой, которая начала учить детей по единому стандарту, не деля детей на элиту и массу. Причем, появилось множество специфических моментов. К примеру, детей за плохую учебу не отчисляли, а устанавливали над ними шефство отличников, которые дополнительно с ними занимались. Я это всё прошел, и скажу так: помогая товарищу, начинаешь по-настоящему понимать предмет. Большинство наших ведущих ученых и конструкторов тоже прошли через систему взаимопомощи своим отстающим школьным товарищам. Приходилось думать, как же объяснить двоечнику, чтобы он понял. Здесь также разумно вспомнить чистописание. Оказывается, что мозг человека имеет особую обратную связь с кончиками пальцев. Отмечено, что в процессе чистописания развивается механизм мышления. Китайцы же не отменили этот предмет, хотя их иероглифы сложнее нашей кириллицы. В целом, советская школа обладала множеством положительных особенностей, которые в совокупности воспитывали личность.
«СП»: — А интернет?
— Интернет — это данность нашего времени, и отрицать или, тем более, запрещать — это глупость. В то же время необходимо вырабатывать эффективные механизмы, которые нивелировали бы отрицательные воздействия всемирной паутины на детей. Это очень сложная работа, которую обязательно нужно делать.
«СП»: — Как вам видится будущее нашей школы?
— Я уверен, что рано или поздно государство вернется к положительному опыту советской школы, что, собственно, мы кое-где наблюдаем. У нас просто нет иного пути, иначе Россия не выживет в этом жестоком конкурентном мире.
1.17.1. Особенности развития советской школы и системы образования
В советский период развития отечественного образования и педагогической мысли (1917 – 1991) сформировалась сильно идеологизированная система образования, в основе которой лежала идея приоритета интересов коллектива над интересами личности. Одновременно этот период отличается сложностью, противоречивостью, драматизмом.
В1918 г. было принято «Положение о единой трудовой школе», на основе которого была осуществлена реформа системы образования. В основу реформирования школы были положены идеи разных типов:
коммунистические идеи о школе как орудии идеологической борьбы, перевоспитания широких масс в социалистическом духе;
общедемократические идеи (всеобщее и бесплатное образование, связанное с трудом, всестороннее развитие личности);
идеи «новой педагогики» о школе как трудовой коммуне. По всей стране вводился единый тип школы, состоящей из двух ступеней: обучение на первой ступени продолжалось 5 лет, на второй – 4 года. Центром образовательной работы в школе провозглашался труд; учеба должна была лишь сопутствовать «трудовым процессам». Предполагалось, что ребенок должен учиться всем дисциплинам попутно с трудовой деятельностью (играя, рисуя, фотографируя, ухаживая за животными и т.д.). Школа провозглашалась коммуной, единым коллективом учителей и учащихся и становилась школой продленного дня.
В1921 г. были разработаны и приняты новые учебные программы для школ первой ступени – так называемые комплексные программы. В их основе лежит идея о том, что в жизни человек пользуется не отдельными предметами, а комплексом знаний. Поскольку же школа должна подготовить ребенка к жизни, то в основе обучения должны лежать не разрозненные учебные дисциплины, а темы, рассматривающие тот или иной аспект действительности по трем направлениям, – человек (природа), труд, общество. Несомненным достоинством комплексных программ была их связь с жизнью, с опытом учащихся. Однако они разрушали системность в обучении, не давали ребенку по-настоящему научных знаний. Разрушалась концептуальная, организационная и методическая преемственность между ступенями обучения, поскольку обучение на второй ступени носило традиционный характер.
В школах вводился метод проектов, при котором учащиеся работали над разнообразными проектными заданиями («Лекарственные растения нашей местности», разработка проектов технических устройств и т.п.), имевшими ярко выраженную практическую направленность и требовавшими определенного уровня теоретической подготовки, и бригадно-лабораторные методы обучения. Класс делился на группы (бригады), каждая из которых работала над выполнением определенного проектного задания. Работа проводилась как в классе, так и вне стен школы (на предприятиях, на пришкольном участке, в лабораториях). В результате применения таких методов обучения вырос уровень самостоятельности учащихся, повысился интерес к учебе, однако снизились уровень персональной ответственности и, как следствие, качество знаний.
В начале 30-х гг. в образовании была осуществлена серия контрреформ, в результате которых советская школа вернулась к традиционной классно-урочной системе. Все учебные программы и учебники были унифицированы, из преподавания исключена вариативность. Были введены пятибалльная система оценки, выпускные и переводные экзамены. С целью усиления идеологического воспитания учащихся вводилась должность классного руководителя.
Постепенно улучшалось качество обучения, что стало возможным прежде всего в результате создания устойчивой школьной системы с преемственными ступенями. Стабильные программы и четкая организация обучения способствовали выходу из кризиса образования. Сильные стороны реформ 1930-х гг. – это появление стройной структуры преемственных подсистем (от начальной до высшей), регулярное предметное обучение, единый режим занятий, введение стандартных программ и учебников. Однако новая система таила изъяны, которые в дальнейшем отрицательно повлияли на школу: сказалась безальтернативность и чрезмерная унификация принципов, содержания и организации учебного процесса, отказ от дифференциации в обучении. Частично подобные недостатки компенсировались благодаря усилиям рядовых учителей, стихийной дифференциации.
Дальнейшее реформирование советской школы носило частичный характер и было связано главным образом с экстенсивным расширением образования и постепенным переходом к всеобщему обязательному среднему образованию.
Тщеславие - самая продуктивная черта русского характера. Тщеславие в России способно сдвинуть горы и ради заслуг страны посадить человека на мякину. На тщеславии привезли в Петербург для «Медного всадника» гром-камень. На тщеславии построили БАМ и запустили Гагарина в космос.
Едва ли не основная пища для русского тщеславия - гордость за советское образование. А еще за космос, Т-34 и хоккей. И за то, что мы самые лучшие. Россия всегда считала иностранцев тупыми, даже в советское время, когда видела их разве что в журнале «Крокодил».
С коммунистической эпохой все понятно: за неимением настоящей еды народ кормили мифами. Например, о его силе, доброте и невероятной образованности. Проверить было негде, перейти на другой рацион невозможно. Но почему люди до сих пор эксплуатируют этот миф - загадка. Неужели забыли прошлое?
Начнем с того, что СССР был закрытой страной. И наука в СССР была закрытая. Это только в патриотических анекдотах японская промышленная разведка ворует из советской детской библиотеки номер журнала «Юный техник». В реальности все обстояло иначе. Советские ученые работали практически автономно. Почти вся их связь с мировой наукой обеспечивалась КГБ, то есть шпионажем - научным, промышленным, фармацевтическим. Наука была кустарно-трофейной. Именно на военных трофеях и на импортном оборудовании зарождались хорошие лаборатории.
Советские ученые мало ездили за границу, а съездившие нередко попадали в лагерь и даже под расстрел. Притока иностранной интеллигенции в СССР не наблюдалось. Научную литературу Союз массово не переводил, мировую отраслевую периодику не выписывал. Та хилая научная мысль, что развивалась в стране в отрыве от мирового опыта, подвергалась идеологической чистке на предмет буржуазных веяний: антибуржуазная кампания была проведена в органической химии, генетике, квантовой физике, кибернетике. Не говоря уже об истории, социологии и статистике. Пострадало даже языкознание! В шестидесятые годы партийный контроль над наукой ослаб, но время было окончательно упущено, потому что дореволюционную науку уничтожили, а в новую пришли кадры, выращенные изолированными от мира учеными.
Патриоты советского благополучия могут уверять, что в народном образовании, в отличие от элитарной науки, дела обстояли иначе. Да нет, точно так же обстояли!
Даже в позднее советское время для работы воспитателем в садике достаточно было училищного образования. Учителей начальных классов готовили в техникумах. Ряд учительских специальностей не требовал высшего образования.
В силу сложного института прописки мобильность населения была низкой, поэтому воспитатели и учителя работали в своем селе, своем городе. Да, было распределение кадров, но за пределы родного региона попадали на работу, как правило, выпускники столичных вузов, обладатели редких специальностей. Остальные всю жизнь проводили в своем городе, районе, поселке. Школьный учительский контингент был очень слабо подготовлен и слабо развит. Где-то встречала еще советские данные 1970-х о том, что 1/5 учителей начального и среднего школьного звена никогда не выезжала дальше родного райцентра. Что эти люди видели, чему учили?
Очередь за зубами
В западном мире бывшего советского человека, как коня, распознают по зубам. Если видят на улицах Лондона, Парижа или Нью-Йорка лицо... →
Если дореволюционная русская аристократия и интеллигенция училась читать и считать в три года, а писать умела в пять, с советским ребенком начинали заниматься с семи лет. Пребывание в детсаду сводилось к ожиданию родителей. В это время дети были предоставлены фактически сами себе. За исключением редких, по одному разу в неделю, занятий пением и поделками, никаких развивающих нагрузок в советском саду не было. Да и на этих занятиях дети пели песни о Ленине, готовили поделки ко дню рождения Ильича. Я ходила в советский детский сад и прекрасно помню, как воспитательница рассказывала, кто такой Ильич и за что царь расстрелял его брата «в Шилебурге». Да-да, расстрелял! В Шилебурге!
Еще мы слушали «Интернационал». И думали, что там поют «вот вам пряников в рот».
Дошкольное образование было страшно нагружено идеологией и дисциплиной. В школе в центре внимания также стояли муштра, опрятность, рука строго под углом 90 градусов, обращение к учителю только стоя, коллективизм, круговая порука. Многие учителя исповедовали деспотизм, который, будучи помноженным на низкий или в лучшем случае средний культурный уровень, давал на выходе хамство, грубость, телесные наказания.
Надо сказать, что, вопреки народной мифологии, дисциплина, крики и побои не порождали блестящих знаний. Программа в советской школе была слабая. Зря у нас смеются над американцами. Школьники в США на математике изучают матричный анализ и даже элементы дифференциального исчисления, по литературе читают «Софокла», многие учат латынь.
Весь наш двор в 1990-х лишился сна, узнав, что герои молодежного сериала «Беверли-Хиллз, 90210» в школе учили латынь. Мы-то думали, что они тупые!
У нас даже логарифмы не все советские школьники знали. Литературу преподавали в идейном ключе, читали отрывками, по «хрестоматии». Включая «Войну и мир». Всю русскую и мировую литературу в советской школе подбирали исходя из ее ценности для проведения в жизнь партийной линии: если читали Тургенева, то обязательно по теме «Помещичий произвол и крестьянские жертвы». Можно подумать, у Тургенева не о чем больше почитать!
В советской школе даже в рамках одного класса культурное расслоение было очень заметным, потому что люди не могли группироваться по бедным и богатым районам. За одной партой встречались внучка профессора русского языка и дочка неграмотной крестьянки, вместо подписи ставившей крест и говорившей «угурец». Школьная программа в СССР всегда была рассчитана на детей из необразованных семей, на слабых. Слабую программу растягивали на год.
Один день в неделю школьники проводили на базе УПК, где осваивали рабочие специальности - столяров, слесарей, швей-мотористок.
Кстати, о бесплатности образования... В 1940 году все образование, начиная с восьмого класса и заканчивая вузом, стало платным. Отменили плату в 1956 году.
Единственное очевидное преимущество советской школы перед российской - там не тянули двоечников.
Сегодня учитель фактически не может выгнать отстающих из обычной школы в вечернюю или оставить их на второй год - у него нет для этого ни мотива, ни полномочий. Советская школа не расшаркивалась перед хулиганами и дураками: на второй год могли оставаться три-четыре раза подряд, успевая отслужить в армии и вернуться в восьмой класс.
Зато при поступлении в университет служба в армии считалась преимуществом. Между хорошистом 17 лет и отслужившей в армии посредственностью выбирали посредственность.
Университетское образование с натяжкой можно было назвать хорошим. Если не учитывать, что преподавали в советских вузах автономную науку. Что учебные планы утверждались в ЦК партии, где заправляли бывшие механизаторы. Что значительная часть учебного времени отдавалась изучению марксизма-ленинизма и истории партии. Что даже в академической «Всемирной истории» главными источниками информации названы труды Энгельса. Что практически всю осень студенты проводили на полевых работах - копали картошку, дергали морковь, собирали хлопок. У советских студентов учебный год был минимум на 1/5 меньше современного.
Недавно нашла дома старые тетрадки с занятий по английскому языку студента ЛЭТИ - ведущего советского электротехнического вуза. В тетрадках - сплошные диалоги про Ленина, мудрость партии и тот самый «Интернационал».
«Moscow is the capitol of the Comsomol» - контрольная работа выпускника вуза, готовившего элиту постиндустриального общества. Орфография сохранена.
Языки в Советском Союзе знали из рук вон плохо. Учили их мало, начинали учить с пятого класса, от одного до двух часов в неделю. В глубинке учителей иностранного могло не быть. Вузы иностранный язык преподавали только на первом, реже - еще и на втором курсах. Преподавали его лингвисты, которые никогда живого иностранца не видели и даже не слышали. Советская интеллигенция шутила, что языкам в стране учат нарочно так, чтобы счастливый житель социалистического рая, попади он в руки к шпионам, не смог связать двух слов. И это не шутки.
Один мой приятель, в 1970-е учившийся в нынешней Военно-космической академии имени Можайского, рассказывал, что им запрещали узнавать, как будет по-английски «космодром», «ракета» и даже «болт». Эти слова вымарывались из библиотечных словарей. Мало ли, явится в Ленинград американский шпион и лопоухий студент за две минуты все ему чистосердечно выболтает: где у нас стоят ракеты и какой на них положили болт.
Вот такое было высшее образование. И оно не было распространенным. Сегодня лишь 14% людей, родившихся до 1940 года, имеют высшее образование.
Мечтатели утверждают, что советский человек, в отличие от нынешнего, и за пределами стен системных учреждений каждый день развивался, рос над собой, играл в шахматы, пиликал на скрипке и в перерывах читал больше всех в мире.
Да, читали много. В Советском Союзе миллионными тиражами издавалась проходная идеологическая литература о войне, селе и национальных меньшинствах. Огромная доля издаваемых в СССР книг приходилась на этот союзписательский фундаментализм функционеров литобъединений. И такая макулатура не пылилась на складах - ее читали! В разные времена самыми популярными авторами советской молодежи были Кожевников, Алексин, Абрамов, Лиханов, Проскурин, Липатов... Кто сегодня помнит эти фамилии?
Даже Шолохова, Фадеева, А. Толстого советская публика знала только по экранизациям. В середине 1960-х самыми значимыми писателями учителя словесности называют Симонова и Германа. Неудивительно, что при таких учителях ни один из опрошенных в 1981 году выпускников школ не слышал о Распутине и Трифонове. Это официальные данные тех лет, они взяты мною из журналов «Библиотекарь» и «Советский читатель».
Иностранная литература присутствовала в домах советских людей в объеме Томаса Майна Рида, Артура Конан Дойля, Александра Дюма, а также «Спартака» Джованьоли. Можно уверенно сказать, что это был средний минимум. Никакого самиздата и тамиздата обычный советский человек не читал. Самиздат передавался из рук в руки среди высшей интеллигенции мегаполисов. Тамиздат был доступен только выездным и их ближайшему окружению. Много иностранной литературы скапливалось у партийных функционеров и чекистов.
В 1970-х, когда с Запада начало приходить все больше книг, в почете стали советские обрусевшие поляки, немцы, готовящиеся к отъезду и учащие язык новой родины евреи, а также знающие арабский язык муллы - они были доступными для народа переводчиками ввозимой литературы.
Роман Виктюк рассказывал, как в советское время обратно на русский с листа переводил коллегам ввезенного из Польши Набокова. На задворках тюменской синагоги после работы люди приходили послушать Бодрийяра, который невероятным образом прилетел в наш город из Израиля и был, разумеется, на иврите.
Книг в Советском Союзе издавалось много. Хороших книг почти не попадалось.
За хорошими книгами, например поэзией русского декаданса, который стали издавать на закате СССР, или собраниями сочинений классиков выстраивались очереди с кострами. Во-первых, это была твердая валюта наравне с рублем. Во-вторых, иметь на полках 12 красивых томов Чехова считалось модным, поэтому за собраниями сочинений давились мещане, желавшие украшать свою квартиру «антиллигентно».
Но собраний сочинений на всех не хватало. В типичной советской семье книг было ровно на одну небольшую книжную полку. На ней помимо букваря и пары детских картонных книг стояли эти самые Майн Рид с Дюма, «Спартак», представители фундаментальной макулатуры, томик Есенина, набор с видовыми открытками, книга-справочник по ремонту «Москвича» и какая-нибудь книжка о животных. Как правило, про породистых собак или кошек. Над полкой висел портрет Есенина.
Безусловным хорошим воспоминанием из советского прошлого стали молодежные журналы: «Наука и жизнь», «Юный техник», «Юный натуралист» издавались тиражами 2–4 млн экземпляров и отправлялись во все библиотеки страны.
«Юный техник» №9 за 1982 год: пример микросхемы сенсорной сигнализации, мировые новинки техники, японцы, которые изобрели телевизор весом 400 г. Но в этом же номере - чертеж бронированной разведывательно-дозорной машины.
Беда не в том, что вся эта периодика была нагружена пропагандой. Беда в том, что и ее не читали.
Советская власть, надо отдать ей должное, делала все, чтобы человек шел в библиотеку: при любом более или менее крупном производстве имелись библиотеки. На экскурсии в библиотеки водили всех школьников и даже рабочих. Детей записывали в библиотеки целыми классами, студентов - группами. Но исследования показывают, что реально в библиотеки ходили мало. И читали там военную прозу, «Работницу», «Огонек». Ни в одном из исследований социологии чтения журналы «Юный техник» и «Наука и жизнь» не названы любимой периодикой советской молодежи.
Провинциальная молодежь, тем более сельская, эти журналы за свой счет практически не выписывала, в библиотеки их привозили, но читатели брали редко. Однако сам факт того, что журналы были доступны даже в книжном уголке деревенского клуба, впечатляет.
Собственно, работа с провинцией - едва ли не главная заслуга советской системы образования. Понимая, что она имеет дело преимущественно с крайне непросвещенным населением, советская власть усвоила основную задачу: любой ценой выискивать таланты. Для этих талантов и в сибирские деревни, и в памирские горы на собаках, на оленях, на ишаках привозили сборники шахматных головоломок, журналы «Наука и жизнь».
Просвещать провинцию в СССР имело смысл, так как страна создала мощную систему селекции, которая работала в любой сфере образования: общего, музыкального, спортивного. Система олимпиад, смотров, выездных комиссий, образовательных интернатов охватывала весь Союз. Если в советское время даже на Крайнем Севере рождался одаренный ребенок, его почти со 100-процентной вероятностью замечали и старались любой ценой спасти от крестьянского труда или перегона оленей.
Мне кажется, если за что-то и нужно хвалить советское образование, то не за окультуривание масс, а за его работу с одаренными единицами.
Хорошее образование в советское время было доступным, но не было массовым. Сегодняшнее население России en masse гораздо лучше образовано, чем советское. Коммунистическая власть в народные массы вкладывала умеренные силы. Возможно, потому, что, в отличие от современных мечтателей, она цену этим массам знала.
"Все мы думали, что это мы такие тупые"
По моему скромному мнению, рассказы о «лучшем в мире советском образовании» - такой же миф, как и миф о «лучшей в мире советской еде».
Образование в СССР было очень разным - иногда неплохим, иногда даже хорошим, а порой - просто отвратительным.
Самое главное - оно не было одинаковым для всех жителей страны и качество его имело как географические, так и временные отличия.
Если пытаться оценивать советское образование, то, конечно же, нужно отдельно рассматривать разные исторические периоды. Если пытаться представить себе всю картину целиком, то это будет синусоида. Были свои взлеты и падения по вполне объективным причинам - голод, разруха после Гражданской войны, кратковременный взлет в период нэпа, затем репрессии, война, опять разруха и голод, борьба с «безродными космополитами», взлет в период оттепели, далее постепенная деградация в период брежневского застоя.
Восходящий тренд «синусоиды» советского образования продлился примерно до середины семидесятых годов, после чего началась постепенная деградация, которая, увы, не закончилась и по сей день.
Кроме «эпохальных» отличий были и географические. Разница образования между Россией, Украиной, Белоруссией и Прибалтикой, с одной стороны, и среднеазиатскими и кавказскими республиками - с другой, была колоссальная. Огромную роль тут играли коррупция и феодализм последних.
Коррупция пронизывала все сферы жизни на Кавказе и в Средней Азии, и система образования не была исключением. Начиналось все с детского сада, продолжалось в средней школе, а на уровне престижных вузов взятки достигали космических размеров. К примеру, за поступление в Ташкентский мединститут в начале восьмидесятых годов «брали» 10 000 (десять тысяч) советских рублей - и это при средней зарплате 100 рублей в месяц!
Чтобы было понятно соотношение ценностей - двухкомнатная кооперативная квартира стоила 5500 рублей. То есть почти две двухкомнатные квартиры нужно было отдать, чтобы любимое дитятко получило возможность учиться на врача.
Ясное дело, «кухаркины дети» в мединститут поступить не могли, хоть бы они были гениями от рождения.
Мне, поступавшему в ТашгосМИ в 1983 году, невероятно повезло - тогда всю Узбекскую ССР, всех этих взяточников и казнокрадов шерстила огромная группа следователей из Москвы под руководством знаменитых Гдляна и Иванова. Так что, пользуясь случаем, передаю им низкий поклон за себя и тех, кому наведенный ими (на короткое время) порядок дал шанс поступить в вуз по знаниям, а не «по блату».
Никакого социального равенства не было и в среднем образовании.
Сам я все десять лет проучился в обычной школе в рабочем гетто на окраине Ташкента. С теми знаниями, которые я там получил, поступить в престижный вуз нечего было и мечтать. Английский язык, к примеру, у нас практически не преподавался с 5-го класса - просто не было преподавателя! Преподавание физики было «никакое» - вначале ее вела математичка, потом, в старших классах, нашли «предметницу», которая сама ничего не понимала, но уроки вела.
Мы все думали, что просто мы такие тупые, что не можем понять такой сложный предмет, как физика, пока я не начал заниматься с репетитором и не уяснил, что наша физичка просто не знает математики в нужном объеме. А какая физика без математики?
Собственно, если бы не репетиторы, которых мне оплатила моя матушка, не видать бы мне мединститута как своих ушей.
Кстати, репетиторы стоили не сказать чтоб дорого, но и не дешево. Одно занятие обходилось в 3–5 рублей, а это, на секундочку, дневной заработок при средней зарплате в 100 рублей в месяц. Так что дети из малообеспеченных семей шансов не имели.
Конечно, в РСФСР, Украинской ССР картина была несколько иной. Но все равно выпускник сельской школы не был в равных условиях с выпускником столичной элитной школы с углубленным изучением всего на свете!
Но в среднеазиатских республиках разрыв между городом и деревней был еще катастрофичнее. От своих однокурсников-узбеков, приехавших из областей, я узнал, что они проводили на сельхозработах по 3–4 месяца каждый год! Это не во время летних каникул, а в течение учебного года! Можете себе представить, какой уровень «среднего образования» был в республике.
Кстати, для поступающих из областей был так называемый «областной разрез» - у них был свой, отдельный конкурс, на несколько баллов ниже, чем для абитуриентов из столицы республики. Но это так, цветочки. Веселье начиналось тогда, когда они проходили по конкурсу и начинали учиться. Тут выяснялось, что большинство из них не знает русского языка, а все преподавание с первого же курса велось строго на русском языке (вступительные экзамены они сдавали на узбекском)!
Как они мне честно рассказывали, весь первый курс они вообще не понимали, о чем идет речь на лекциях и семинарах! Из четырехсот человек на моем курсе таких было 320 человек, т.е. 80%. Именно столько мест было выделено для абитуриентов из областей.
Справедливости ради нужно сказать, что среди моих узбекских коллег были свои Ломоносовы, которые, несмотря на изначально неравные стартовые возможности, к концу института учились не хуже, чем европейцы. Но таких, к сожалению, было немного. И не потому, что узбеки тупее, ни в коем случае, а просто потому, что при царящем в национальных республиках феодализме социальные лифты не работают и в вузы попадают не по уму и знаниям, а по блату. Поэтому умные ребята там оказывались лишь по счастливой случайности.
В дальнейшем, уже работая врачом, я имел возможность неоднократно убедиться, к каким трагическим последствиям все это приводит.
К примеру, когда я проходил клиническую ординатуру по хирургии в самом передовом на тот момент в Средней Азии Институте грудной хирургии (Ташкентский филиал Всесоюзного научного центра хирургии), то лично видел, как сотрудник умудрился дважды совершить «подвиг» - провести вскрытие грудной клетки не с той стороны! Вот такие «национальные кадры» выпускали советские вузы.
Историй таких много, и весь ужас в том, что от рук таких вот ставших врачами «по блату» гибли люди.
Конечно, в советском образовании и науке были сферы, в которых мы достигли немалых успехов. Женщины не разучились рожать умных детей, и в отраслях, не представлявших интереса для коррупционеров, такие дети могли пробиться. Это были прежде всего фундаментальные отрасли - математика, физика, химия, и т.д. На физмат можно было поступить без взяток даже в Средней Азии и Закавказье - потому что учиться было трудно, а специальности были не «хлебные» - по сравнению с юридическими, медицинскими, торговыми и тому подобными вузами.
Однако в РСФСР, Украинской ССР, Белорусской ССР, где теневая экономика была не так развита, как в южных и юго-восточных национальных республиках, карьера ученого или преподавателя вуза была вполне привлекательна, так как наука и высшее образование неплохо финансировались государством. Благодаря этому СССР долгие годы удерживал лидирующие позиции в математических и физических научных дисциплинах. Немалую роль тут играли потребности военно-промышленного комплекса.
Но несмотря на высокие достижения в области фундаментальных наук - российское образование отставало в области инженерии. Коммунистические правители в своих потугах «догнать и перегнать» Запад, прежде всего США, шли по экстенсивному пути, т.е. гнались за количеством, что наносило ущерб качеству подготовленных кадров.
В годы брежневского застоя инженеров в СССР плодили, как инкубаторских цыплят. Огромное количество вузов готовило инженеров для самых разных отраслей народного хозяйства, и поступать туда можно было без конкурса. Во многие такие непрестижные вузы можно было поступить с «тройками». Но и работа после окончания была не слишком привлекательная - зарплата невысокая, карьерный рост довольно вялый. В те годы появилось выражение «как простой инженер».
По сути, в СССР была чуть ли не трехмиллионная армия «инженеров», которые в большинстве своем инженерами не являлись, так как были не способны решать полноценные инженерные задачи. К примеру, за всю историю «совок» не создал ни одной автомашины «с нуля» - все модели, как легковые, так и грузовые, были западные.
Исключения можно было найти в том же военно-промышленном комплексе, который традиционно выкачивал лучшие ресурсы - денежные, сырьевые, ну и, конечно, кадровые. В создании вооружений СССР был достаточно успешен, хотя далеко не все технологии были созданы отечественными инженерами - очень многое «совок» воровал на Западе.
Но поскольку это были заслуги советской разведки, а деятельность ее окутана тайной, то государственные премии «за создание новых военных технологий» получали какие-нибудь КБ (конструкторские бюро).
Несмотря на деградацию советского образования, отнюдь не она явилась причиной развала СССР. За 25 лет, прошедших после развала СССР, российское образование деградировало неизмеримо больше, однако Российская Федерация не развалилась.
Я считаю, что одной из главных причин развала СССР являлось отмирание социальной справедливости и социальных лифтов. Ведь СССР прежде всего держался на дармовом или полудармовом труде рабочих и крестьян, которых мотивировали массированной пропагандой. Когда наш народ на протяжении трех поколений видел расхождение между тем, что ему обещают коммунисты, и тем, что есть в реальности, он перестал «вкалывать за идею» и стал все больше и больше хитрить. Ну и угасание социальной справедливости приводило к отрицательному отбору: на руководящие позиции попадали не лучшие, умные, честные, а хапуги и карьеристы. Вот поэтому СССР превратился в «совок», а потом развалился.
Но это уже другая история.
Первая мировая война, Октябрьская революция и последовавшая за ней Гражданская война нанесли огромный урон всей системе образования в России и особенно высшему образованию. Гибель и добровольная эмиграция большого количества работников науки и высшей школы дополнились "философскими пароходами" принудительно высылаемых неблагонадежных профессоров, писателей, специалистов в самых разнообразных областях знаний. И все это на фоне резкого падения (количественного и качественного) воспроизводства кадров высокой квалификации. По данным за 1927 г., 80 % учителей не имели систематической специальной подготовки.
Тем не менее к 1927 г. количественные показатели работы системы высшего образования превзошли показатели 1914 г. В довоенной России было 96 вузов, в которых обучалось 121,7 тыс. студентов (по другим данным, 105 вузов и 127,4 тыс. студентов); в 1927 г. в СССР - 129 вузов (из них 90 в РСФСР) и обучалось около 150 тыс. студентов. Вместе с тем в 1927 г. страна находилась на 18-м месте в Европе в области высшего образования. Качество высшего образования страдало от его чрезмерной идеологизации и низкого уровня подготовки абитуриентов. Социальная политика, направленная на создание приоритетов выходцам из рабочих и крестьян, нашла свое организационное воплощение в создании в 1919 г. системы "рабочих факультетов", выпускники которых после подготовки по сокращенной программе принимались в высшие учебные заведения практически без экзаменов. В 20-е и 30-е годы технические и социально-экономические вузы на 80-90 % комплектовались выпускниками рабфаков.
В первые же годы советской власти были ликвидированы или существенно ограничены академические свободы в вузах. Вместо автономии вузы были включены в систему жесткого централизованного управления и планирования, аналогичную той, что существовала в народном хозяйстве. Руководство деятельностью высшей школы осуществлялось разветвленной системой партийных органов, действовавших непосредственно в системе образования или через государственные структуры и общественные организации.
Одновременно принимались и частично реализовывались решения позитивного характера. На Пленуме ЦК ВКП(б) 1928 г. был рассмотрен вопрос "Об улучшении подготовки новых специалистов" и принято постановление, направленное на укрепление связи учебной работы вузов с производством, обеспечение их преподавателями, увеличение финансирования технического образования, улучшение материального положения студентов Но меры по укреплению и развитию высшей школы, касающиеся в первую очередь технических и частично естественно-научных специальностей, сводились на нет волнообразно запускаемыми кампаниями по борьбе с вредителями и врагами народа, которые приобрели характер своеобразного "спецеедства" после так называемого "Шахтинского дела" в 1928 г.
Обескровливание кадров высшей школы сопровождалось ужесточением централизованной системы командно-административного управления ею. В 1929 г. были ликвидированы последние остатки самоуправления в вузах - выборы ректоров, деканов и т.д. были заменены их назначением сверху. Технические вузы стали изыматься из ведения Наркомпроса (во главе которого стоял "либерал" А.В.Луначарский) и передаваться в ведение ВСНХ и соответствующих отраслевых наркоматов. В 1930 г. была проведена чистка наркомпросов всех республик и их местных органов. И снова, наряду с разумными мерами по сокращению раздутых штатов, упразднению излишних звеньев управления, проводились необоснованные репрессии.
В 1932 г. был образован Всесоюзный комитет по высшему техническому образованию, который (при сохранении за ведомствами непосредственного руководства вузами) осуществлял контроль за организацией учебно-воспитательной работы, качеством подготовки специалистов по техническим дисциплинам, утверждал учебные планы, программы и методы преподавания. При комитете существовал постоянно действующий высший учебно-методический совет (ВУМС) из крупных ученых и специалистов, решавший все вопросы программно-методического обеспечения.
В 1935 г. был предпринят очередной шаг по усилению централизации управления высшей школой - создан Всесоюзный комитет по делам высшей школы (ВКВШ), в ведение которого передавались все вузы, независимо от ведомственного подчинения, за исключением военных и связанных с искусством. Тем самым наркомпросы превратились, по сути, в школьные ведомства. В 1939 г. деятельность ВКВШ была распространена на все вузы.
В годы первой пятилетки начался бурный рост числа обучаемых в высшей школе, который не соответствовал материально-техническим и финансовым возможностям народного хозяйства и превышал его реальные потребности в специалистах. Это было следствием перевыполнения и без того волюнтаристски завышенных планов. Так, первым пятилетним планом предусматривалось увеличить число студентов с 159,8 тыс. в 1928 г. до 196 тыс. в 1932 г. Фактически же в 1932 г. численность студентов возросла до 492,3 тыс. и в 2,5 раза превысила первоначально запланированный показатель, а число вузов увеличилось до 832. Многие вузы были необоснованно разукрупнены, многие техникумы превращены в вузы и т.д. Эти ошибки были частично исправлены при составлении планов второй пятилетки, но очередные диспропорции и несоответствия возникали с неизменным постоянством, отражая несовершенство самой системы жесткого централизованного планирования.
